— Зачем продавать? — изумилась Жанка. — Это базарный стиль. Ты напиши о нем книгу, чтобы человек остался в истории!
В очередной раз я был восхищен блеском ее ума.
«Правильно прожил жизнь…» — так он сказал о Григории Мелехове. Паша поднимался на корабль по трапу — и в процессе подъема вырабатывал правила и цели: иметь высшее образование, самые дорогие машины, и денег — больше, чем в Сбербанке России. «Обладать лучшим» — некоторые путали это с классическим понятием самосовершенствования.
Неужели этот бандит всех победит, обует и натянет? О, как ты заговорил, когда тебя кинули…
Понятно, Паша идеализировал себя, отвечая на мои вопросы — существует такая бизнес-шизофрения, раздвоение личности, когда человек говорит о том, какой он порядочный, смелый, и сам себе начинает верить, будто в состоянии измененного сознания. Реальные факты вытесняются из мозга, перегревшегося от работы фантазии. А если говорить по делу, делу нашей жизни, то он такой же спекулянт и кидала, новый и совершенно отмороженный, только что не курит посреди дороги, а лежит. И в этой позе его — ленивая претензия на незаурядность, не позволяющая стоять рядом с навороченными бандитами. Поэтому он лежит.
После бесконечных побед Паша начал смотреть на мир глазами священного животного. Такого, как индийская корова, которая лежит посреди дороги, и ее все объезжают, потому что священное животное нельзя ни давить, ни резать. Только индийская корова забыла, что она лежит на российской дороге, а здесь из нее могут сделать китайскую тушенку.
Я приводил неприхотливое Пашино изложение в стилистический порядок, готовя его к печати. Поэтому, думаю, меня можно назвать не черным, а белым пиарщиком. Пиарщик в белом халате! Член координационного совета общественно-политического движения «Наше дело»!
Начались галлюцинации.
«Сегодня в нашей стране существует кризис управления: на ключевых постах сидят не умные люди. А профессионалы находятся в таком загоне, что им не хватает смелости выпрыгнуть из него. Наша задача состоит в том, чтобы раскачать этих людей, привить чувство уверенности в своих силах, показать, что возможности человека думающего необыкновенно велики». Так он говорил. И вот умный человек прошел в Государственную Думу. Не помню, кто это сказал: «Чтобы узнать человека, нужно дать ему власть». Дали…
Несколько спекулянтских операций, которые сопровождались известной долей смелости, позволили ему сделать вывод о собственной исключительности — извечное человеческое заблуждение. И еще: «ДАНАЯ» — когда это мужики называют себя женскими именами?
Убежденный рационалист, он много не пьет — пьянеет от превосходства над людьми — нищими, неразумными, чувствительными.
«Как можно не пить после сорока?» — удивлялся один мой знакомый. Возможно, сначала люди пьют от страха перед жизнью, а позднее — перед смертью. А Паша со страха и горя не пьет, только от радости, на банкетах победы, за столом, вместе с теми, кого завтра скопом продаст. Как бросил профессоров, врачей и студентов из «Нашего дела». Сразу после выборов.
Каждому человеку на этой земле даровано достаточно — кому способностей, кому таланта, а кому вообще гениальности. Но с невероятным упорством мы отказываемся от всего, что перепало свыше, выбирая себе злобу, зависть и жадность. А позднее, когда жизнь жестоко и жестко хватает нас за загривок и проводит мордой по неровному деревянному столу, мы начинаем бормотать сквозь разбитые зубы и губы, сквозь кровь: «А что, что я такого сделал? Я же ничего не сделал…» Правильно, ты ничего не сделал — из того, что надо было совершить. Ничего ты не сделал, кроме нескольких глупостей и мелких мерзостей. Это я о себе…
Конечно, можно носить костюмы от Валентино, часы «роллекс», иметь личный самолет ТУ-134 в Савинском аэропорту, читать и перечитывать «Войну и мир» Толстого, смотреть порнографические фильмы, можно абсолютно все, кроме одного — надеяться на то, что и дальше получится испытывать терпение соседей по бытию. Видно птицу по полету, говорят, а молодца по соплям. Сядет какая-нибудь сука голая за стол — и напишет «черного пиарщика», такого черного, что не отмоешься до конца срока.
И что потом делать? Убивать его, автора этого бурлеска? Избивать? Ни в коем случае! Срочно дать ему круглосуточную охрану Не дай Бог что случится, твоей политической карьере наступит тихая хана: убил, скажут, Алохин борзописца нашего, сначала кинул, а потом заказал. Да и как убивать, если ты «Войну и мир» столько раз перечитывал? Про небо Аустерлица помнишь, наверное… Или ни фига не помнишь — в виду наличия отсутствия?