Я взял в руки две машинописные страницы текста.
«Большой резонанс в Кудымкаре вызвала публикация в «ПН» под заголовком «Чеченский авторитет», в номере от 6 января 1995 года. Ведь Ахмеда Магомедовича Дадаева до сих пор помнят местные жители, чиновники и сотрудники правоохранительных органов. Да, так набедокурил гость округа, что забыть не могут.
Правда, три года назад он был безбородым. Как в узбекской сказке — безбородым обманщиком. Учился он там, оказывается, в Бухаре. И научился. Три года назад в Кудымкаре никто не подумал бы, что перед ним стоит удачливый родственник генерала Дудаева.
Служебный звонок поднял начальника окружного отдела ФСК Николая Власенко на поиски номера «ПН» с нашумевшим материалом. А наши журналисты уже передавали газету из рук в руки с восклицаниями: «Так это ж тот самый Дадаев! Во дает!»
Ахмед появился в Кудымкаре с волной приехавших с юга чеченцев, армян, азербайджанцев и других кавказцев, хлынувших на нивы не освоенного бизнесом округа. Ахмед горел желанием построить здесь маслозавод. Он имел предпринимательскую жилку, а самое главное — деньги. В карман его никто не заглядывал, но сам он не прочь был тряхнуть мошной. И делал это щедро, напоказ.
— Я работал тогда в команде частного предприятия «Картель», — вспоминает один из кудымкарцев, — однажды в офисе появился Ахмед — и с ходу заявил, что хочет купить «уазик». А мы в то время действительно занимались пригоном машин. И как бы завершая заказ, чеченец открыл свой дипломат: похоже, там было пятьдесят тысяч баксов! Во деньги…
Строительство маслозавода началось, как и полагается, с обхода кабинетов государственных служащих. Но окружной совет народных депутатов поставил в конце этого мероприятия большую и жирную точку. Что оставалось делать огорошенному дельцу? Правильно — открывать торговую точку. В селе Пешнигорт появился магазин, на прилавках которого в талонное время были водка, мука и сахар. Цены этих продуктов превышали государственные в три раза, но жители всё-таки шли к Ахмеду.
Ну и, как водится, не сложились у коммерсанта отношения с государственной властью. Первой ласточкой было задержание его машин с товаром на менделеевской дороге по пути в Кудымкар. Груз — мешки с сахаром — был изъят. После этого арендодатель помещения для магазина потребовал деньги вперед за целый год. В конце концов, Дадаев не выдержал — и в разговоре с одним из чиновников проявил свой вспыльчивый характер. Тут же последовало задержание и взятие под стражу неблагонадежного гостя.
Из камеры Ахмед выбрался вполне законным путем — по требованию прокурора. И больше его в наших краях не видели. Земляки-чеченцы распродали последние товары из его магазина. Ничего от Ахмеда более не осталось на нашей земле, кроме кавказских легенд и слухов. Кудымкарцы до сих пор называют его аферистом и проходимцем.
Николай Сизов».
— Ну и что интересного в этом материале? — не выдержал я. — Слабый текст. Я нигде не говорил, что он родственник генерала Дудаева. Не дали человеку открыть производство, закрыли магазин да еще посадили в изолятор. Темные люди, необразованные коми-взяточники…
— Да? Вы обратили внимание на фразу — «Ничего… не осталось на нашей земле…»?
— Есть такая. Ну и что?
— На земле не осталось, зато осталось в земле… — робко улыбнулся полковник, не скрывая многозначительного взгляда.
— Что вы хотите этим сказать?
— В земле огорода, где жил Ахмед, обнаружен труп… Как выяснилось, это труп его гражданской жены, коми-пермячки по национальности. Есть версия, что он убил ее…
Наступила пауза. Я медленно соображал, что же мне ответить навязчивому стукачу. Возможно, он говорил правду. Более меня поразил тот факт, что женщина была пермячкой.
— Так почему вы, органы, не посадили его за это? — мрачно спросил я. — Зачем ждали так долго?
— Нашли недавно.
— Так добавьте ему срок!
— Его в зоне нет.
— Что? Сбежал?
— Что вы, ведь уже прошло два с половиной года… То есть половина срока. Получил условно-досрочное освобождение, по суду, за примерное поведение. Вы меня понимаете? Теперь где-то ходит по нашим темным улицам. Ищет будущих жертв, злодей наш… Мечтаю еще раз увидеть его в тюремной камере, у параши.
— Ну, это вряд ли. Если он на меня и выйдет, я вам не позвоню.
— Интересно, почему?
— Потому что меня не волнует масть бандита, — ответил я и встал, упершись в столешницу костяшками рук, — вы свободны.
— Ну-у, — угрожающе протянул Лесовский, — не прощаюсь, мы еще встретимся.