Спустя несколько минут напряжённого молчания, сопровождаемого неуверенными скребками ложек о дно мисок с нашей стороны и ритмичный стук тех же ложек со стороны остальных участников трапезы, я все же решился спросить о том, что больше всего не увязывалось со словами нашего хозяина.
– А к чему та скульптура?
– Вы про скульптуру матери в большом зале? – невозмутимо осведомился Константин. – Это в честь памяти того, как она помогла переосмыслить суть нашего путешествия. В некотором роде она действительно стала нашей матерью. Правда, со временем она слишком сжилась с этой мыслью и стала убеждать некоторых из нас, что она родила всех нас. Вы могли увидеть одного из кхм… Последователей этой идеи.
Константин явно не любил эту скульптуру. Он говорил так, будто она встала поперёк горла и мучительно мешала жить полноценной жизнью.
– Значит у вас здесь процветает культ неисправного ИИ? – я не смог сдержать возмущения. Всегда не мог терпеть невежества. А уж если люди поклоняются и ставят выше себя свое же изобретение, то эти люди совсем потеряны.
– Я сам этому не рад. Но в нашем положении важнее то, что люди делают для общества, а не кому поклоняются. Давайте не будем сейчас затрагивать эту тему. Завтра вы осмотритесь, пообщаетесь с людьми и со временем поймёте, как мы живём и почему необходимо дорожить всем, что мы имеем.
Дальше ужин совсем не пошёл и уже через 15 минут мы с Сашей вежливо улизнули.
– Что думаешь об этом Константине? – Саша дождалась, пока мы уйдём куда-нибудь подальше от любых ушей. Мы нашли тихий закуток с одинокой лампой в потолке, которая жужжала, словно маленький трансформатор.
– Мне он не нравится. – строго заключил я. – Его рассуждения о предназначении… Он очень самодоволен. Не удивлюсь, если он специально держит людей в таких тяжелых условиях.
За углом что-то протяжно скрипнуло. Мы тут же затащили дыхание, глядя в узкий проход. Послышались медленные шаги. Кто-то там за стеной чертыхнулся и ушёл. За новым неприятным скрипом последовала тишина.
– Согласна. – продолжила Саша, убедившись, что никого больше нет. – Нашим союзником он не станет. Не исключено, что он врёт об условиях на планете, чтобы держать власть здесь.
– Но он упомянул, что хочет видеть нас в правлении. Этим можно воспользоваться. В любом случае, его нельзя посвящать в наш план.
– Он мог сказать это, чтобы усыпить нашу бдительность. Ведь изначально я должна была назначить администрацию. Но Мама нас так и не разбудила… А он прозрачно намекнул, что приложил руку к нашему пробуждению. Спустя 20 лет? Очень много белых пятен в этой истории…
– Мне показалось, что Константин не доверяет Маме. Может, они соперники?
– Выясним. Только осторожно. На нашей стороне слишком мало людей и времени.
Последние несколько дней мы с трудом осваивались с новыми порядками. Нас разместили группами по несколько человек – кого в отдельные помещения, а кого в большой зал с перегородками – как повезёт. Ещё в зале с идолом было ясно, что в этом обществе ни я, ни Саша не обладаем никакой властью. Нас воспринимали исключительно как новоприбывших наравне с остальными и, пусть Константин упомянул о назначении для нас, ничто даже не намекало на то, что я смог бы получить доступ к рабочим терминалам в ближайшее время. Не скажу, что когда-то хотел быть командиром, но некоторые привилегии могли бы помочь скорее разобраться в ситуации.
Здесь смогли построить какое-нкакое общество. Выращивали картошку, кукурузу, фрукты. Воду добывали из переработанных отходов своей жизнедеятельности, собственно, и почву удобряли так же. В хорошо сымпровизированной теплице сразу перерабатывали всё, что могли. Только откуда набрали столько земли для рассады, мне так никто и не смог ответить.
Старые поселенцы, как решили их называть Артём с Максом, были вполне общительны и не подозрительны, только Сергей не очень умело приглядывал за нашими передвижениями и что-то записывал в свой обветшалый блокнот маслянистым огрызком карандаша. Он наблюдал за нами, а я наблюдал, как некоторые из старых поселенцев находили давно потерянных друзей и становился свидетелем трогательных сцен воссоединения родственников. Если честно, меня восхитила стойкость и сила надежды этих людей. Не смотря на бедственное положение, они так тщательно и самозабвенно трудились в грядках или чинили множество неисправностей корабля, что сравнить это можно было только с занятием любовью. Пожалуй, я стал понимать, что имел ввиду Константин, когда говорил про предназначение.
На третий день я стал свидетелем какого-то странного оккультного обряда. Как правило, все жители нашей горе-колонии принимали пищу вместе в уцелевшей столовой. Около 150 человек собирались и вели тихие беседы или шумно смеялись, кто-то бурно обсуждал возможности улучшения рабочих процессов, кто-то мечтательно рассказывал о будущем, в котором люди наконец-то обуздают Тазанис.