Сергей заметался то в её сторону, то в мою, но преимущество было на нашей стороне, и он полубоком ретировался к выходу, по дороге неуклюже задевая углы.
– Вы не заслужили руководить. Вам просто повезло, а я очень много отдал, ради места возле старика. Лучше одумайтесь и отойдите в сторону.
После своего финального монолога Сергей исчез за дверью.
Мы немного помолчали, уставившись друг на друга. Потом я заговорил.
– Он угрожал тебе?
– Да, и мне, и тебе. Обещал нам кучу проблем, если мы примем предложение старика.
– Ты что-то ему ответила?
– Сказала только, что это не его дело. Куда ты после ужина пропал? Я тебя обыскалась.
Я рассказал Саше о том, что увидел в глубинах корабля. Мой рассказ произвел на неё неизгладимое впечатление. В целом она согласилась, что поклонение ИИ показатель совершенно не здорового поведения, однако от себя она добавила, что в такой ситуации могло бы быть и хуже. В конце концов, отчаявшиеся люди ищут любую надежду, за какую могут ухватиться.
Саша достала из-под кровати нечто, обернутое брезентом и поставила на маленький угловой стол. Под тканью оказались две маленьких тарелки с чем-то кашеобразным и пыльная бутылочка с мутной темной жидкостью. Когда она открыла бутылочку, комнату сразу заполнил аромат пряности и алкоголя.
– Где ты это нашла? – воскликнул я.
– Нравится запах? – Саша заговорщицки улыбнулась и протянула мне бутыль. – Некоторые здесь еще не забыли о старых приятелях. Среди наших проснувшихся товарищей оказался один парень, которого я рекомендовала на корабль еще на Земле. На удивление, он не хотел меня убить, а поделился вот этим.
Мы медленно растягивали вкуснейшую настойку и закусывали кабачково– картофельным пюре под тихие разговоры и воспоминания о прошлой жизни.
– И вот этот парень показывает на охладители и говорит: «А это мы не знаем куда воткнуть». Представляешь? – Мы расхохотались.
Саша шумно выдохнула, её глаза на раскрасневшемся лице весело блестели.
– Ух… Тогда я смотрела в иллюминаторы на ту пустыню, которая раньше была немецкой слободой и мечтала о живописных видах чужой планеты… А здесь… Пока я искала тебя за каждой незапертой дверью, не увидела ни одного окна. А смотрела я внимательно. Вся доступная поселенцам площадь сосредоточена в сердце Лэтцтера. Тогда я особо не задумывалась об этом, а теперь мне пришло в голову, что Мама могла специально закрыть помещения с окнами, чтобы никто не видел, что там снаружи.
– Либо она прячет от всех правду, либо не хочет лишний раз напоминать о том, чего мы лишились. А лишились мы очень многого…
– Но что, если она не так безумна и на самом деле Тазанис не пригоден для жизни? Может всё правда. – Саша растерянно уставилась на меня, будто ожидая чего-то.
– Может и так. Но наша задача состоит в том, чтобы узнать это. Тебя не посещает чувство искусственности происходящего? Все как-то противоречиво выглядит… Бедствующее общество, способное само себя накормить? А столько земли для возделки? Откуда она?
Конечно, никто из нас не знал наверняка. Не знал ответов. Не знал, что с этими ответами потом делать. У нас была только цель – выйти наружу и убедиться во всем самим.
На следующий день нас принял Константин. Все уже было решено, нам только оставалось услышать о нашем назначении. Весь процесс сопровождал налёт традиций и официоза. На мгновение я задумался о том, что между культом Мамы и нынешним руководством не много различий. Оба использовали слепые привычки из прошлого, неуклюже обернутые в подобие значимости. Вытянутый зал был залит светом потолочных ламп. На обрезках ткани, развешенных вдоль стен, кто-то изобразил звезды, планеты и сюжеты быта корабля, подобно сюжетам в древних храмах. В голове я прокрутил фантазию о том, как бы избавился от этих излишков, имея немного власти, но быстро сбросил это неуместное наваждение. Если Мама лжёт людям, если Константин лжёт своим людям… Мы сможем сделать для нашей колонии нечто большее, чем просто освобождение от оков. Константин закончил свою речь о бремени и привилегиях главенства, которую я, честно говоря, слушал вполуха, и пригласил нас за стол возле себя. Чуть ли не библейское таинство. Я еле сдержался от ироничного смешка, ведь Константин окружил себя таким же мистическим ореолом, который осуждал среди последователей Мамы. Саша держалась не многим лучше. На её лице застыло презрение, вперемешку с примирением с ситуацией.
Только мы сели за один стол с Константином, как в зал ворвался Сергей. За ним с проклятиями влетели ошарашенные люди, приставленные к дверям, чтобы никто не мешал действу. Как видно, без пользы. Лицо мастера всего, что нужно сохранить исказила гримаса злобы. Его массивная фигура быстро двигалась в нашу сторону.