Мы отошли от алтаря и пересекли рунный круг. Профессор остановился и, приподняв мою голову за подбородок, заглянул в глаза.
— Все хорошо, малыш. Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, сэр.
— Ничего не болит? Голова не кружится?
— Нет, профессор.
— Тогда пойдем. Если по дороге почувствуешь слабость, сразу скажи.
Я кивнул. Не говоря больше ни слова, Снейп вывел меня из Ритуального зала, и мы направились вверх по лестнице. Я плохо помню, как мы добрались до его кабинета: голова была как в тумане, слишком много впечатлений за такой короткий период времени. Окончательно я пришел в себя, уже сидя в кресле у камина. Профессор сел напротив. Помолчав пару минут, он заговорил, глядя в разгорающееся пламя камина.
— Что вы знаете о магии, мистер Поттер? — неожиданно спросил Снейп и внимательно посмотрел мне в глаза. — Можете не отвечать. Практически ничего. Что меня всегда удивляло в современной учебной программе, так это полное отсутствие дисциплин, изучающих саму магию. Вам ведь никто не объясняет, какая сила таится в этом замке, в окружающем мире, да и в вас самих прежде всего. Впрочем, когда я учился здесь, все было так же. Мы глупо махали волшебными палочками, искренне уверенные, что колдуют именно они, эти лакированные куски дерева. Зубрили заклинания и никогда не задумывались, почему мы можем то, что не доступно магглам и сквибам. Лишь повзрослев, самые разумные начинали понимать и искать ответ самостоятельно, но большинство до седых волос продолжало бездумно тратить величайший дар природы на чистку овощей или мытье окон. Так проще жить большинству людей. Но вы, мистер Поттер, к сожалению или к счастью, как посмотреть, к ним не относитесь. Чтобы выжить, вам надо знать. Иначе… Иначе вы просто потеряете свой дар или сгорите в одной из ваших безумных эскапад. Такова реальность.
Снейп вновь замолчал, что-то обдумывая, а я, затаив дыхание, ждал. Я был уверен, что он не станет делать туманные намеки, а расскажет все как есть. И я не ошибся. Спустя несколько минут он продолжил.
— Итак, Магия. Она существует везде, в деревьях, в траве, в камнях и в облаках. В каждом живом ростке, в каждой пылинке. Этот мир наполнен магией. Магглы тоже чувствуют ее, они называют ее жизнью, но не осознают, что она есть не только в том, что рождается и умирает, но и в бессмертных предметах. Древние маги получили эту силу в дар от Волшебных народов: эльфов, сиддов, дриад и сумели развить в себе способности взаимодействовать с этой могучей силой. Направлять ее. И передали эту способность своим потомкам. Именно поэтому в древние времена так опасались смешанных браков с магглами. Из-за вероятности потерять искру магии в будущем поколении. Чем древнее род, тем больше уверенность в силе будущих поколений. Но об этом ты сможешь узнать позднее, это достаточно сложный вопрос, о котором до хрипоты спорят уже сто лет. Сейчас не об этом, а о самой Магии. Она не однородна, как ты понимаешь. Не может быть одинаковой сила летящей бабочки и древней скалы. Магия делится на четыре стихии, которым подчинено все на этой земле. Огонь, вода, земля и воздух. Основа основ. В каждом маге есть одна из этих стихий. Очень редко — две. В единичных случаях три и никогда — четыре. Все дело в том, что вода не может сочетаться с огнем, а земля с воздухом. Когда рождается ребенок, наделенный такими стихиями, он либо умирает, либо магия внутри него поглощает сама себя и он становиться сквибом.
Когда четыре великих волшебника основали эту школу, они разделили ее на четыре факультета. И дело было вовсе не в храбрости Гриффиндора или доброте Хаффлпафф. Разумеется нет. Каждый из факультетов набирал детей с определенной стихией магии. Годрик Гриффиндор был великим огненным магом, Ровена Ревенкло — блистательной волшебницей воздуха, Салазар Слизерин — непревзойденным магом воды, а Хельга Хаффлпафф — искусной ворожеей земли. Они набирали детей своих стихий и учили их в соответствии с их склонностями. В четырех сторонах замка были сокрыты алтари Стихий. Один из них я показал тебе сегодня. Они были созданы, чтобы подпитывать нестабильную магию детей .
Лет пятьдесят все было благополучно. Дети учились, маги сообща решали проблемы. Но напряжение между ними нарастало. Дело в том, что Магия Воды имеет ряд преимуществ перед остальными. Я уже упоминал, что иногда рождаются дети с двумя стихиями, и крайне редко с тремя. Так вот, чтобы такой ребенок выжил и сохранил магические способности, главенствующей его стихией должна быть Вода. Именно Вода является средоточием жизни на этой планете. По большей части она и есть жизнь. Вода может быть твердой как земля и легкой как воздух, когда становится паром. Она не сочетается только с Огнем, да и то иногда он помогает ей воспарить, хотя это и болезненный процесс. В общем, уникальные дети всегда попадали в ученики к Салазару Слизерину. Рожденных со Стихиями Огня и Воздуха, или Земли и Огня было крайне мало. Их магия была нестабильна, а в первом случае и вовсе взрывоопасна, так что первенство факультета Слизерин было предопределено.
Это не могло устраивать остальных Основателей. И вскоре они нашли решение и стали брать в школу магглорожденных волшебников. Ты спросишь, что же в этом плохого? В общем, ничего, конечно, беда только в том, что их магические способности крайне нестабильны, хотя и достаточно сильны. До сих пор неизвестно, почему искра магии прародителей просыпается в том или ином ребенке. Это настоящее чудо. Конечно, они значительно уступают чистокровным, ведь за ними не стоит сила Рода. Но само их рождение несет в себе надежду, что магия не оставит эту землю. Беда только в том, что они проявляют склонность к той или иной стихии только после четырнадцати или пятнадцати лет, так что где-то на третьем, четвертом курсе зачастую начинали мерзнуть и страдать у себя в спальнях, совсем как ты. Хорошо еще, если Воздушный маг попадал в Гриффиндор, а если в Хаффлпафф? Это было просто опасно. Если ребенок вовремя не признавался, а многие, как и ты, просто боялись уйти из привычного окружения, он мог стать сквибом из-за постоянного разрушительного воздействия камня чуждой магии. Салазар Слизерин с самого начала отказался брать на свой факультет магглорожденных. И дело было вовсе не в снобизме, как говорят теперь. Он предлагал зачислять таких детей на пятый факультет, где им объясняли бы законы Волшебного мира, рассказывали о том, что всякий наследник Рода знает с пеленок. А после пробуждения магии Стихий перераспределять по остальным, в зависимости от склонностей.
Но его обвинили в предвзятом отношении. И нашли другое решение. Распределительная Шляпа. По правде говоря, она довольно сносно справлялась с возложенными обязанностями, за одним только “но”. Все без исключения дети с двойной магией попадали не на Слизерин. Даже если начало Воды было сильнее, чем Воздух или Земля, их автоматически зачисляли в Хаффлпафф или Рейвенкло. Если прибавить к этому отсутствие магглорожденных на Слизерине, то понятно, почему вскоре этот факультет стал самым малочисленным.
Салазар Слизерин не был самым добродушным и терпеливым человеком на земле. Спустя несколько лет он рассорился с остальными Основателями и отделил свой факультет от прочих. Ты не знал? Да, факультет Слизерин имеет своеобразную автономию в этой школе, хотя несколько веков и не пользовался этим правом. У нас свои законы, и я, как декан Слизерина, имею право последнего голоса во всем, что касается моих студентов. Но сейчас не об этом.
Так вот даже автономия не смогла удержать Слизерина в стенах школы, и он покинул ее навсегда. Причем не в самом лучшем настроении. Но никакой гнев не помешал ему позаботиться о своих учениках. Он напитал Алтарный камень своей силой и увеличил ее в несколько раз. Затем закрыл Ритуальный зал от всех, кто не принадлежит его факультету. Никто, ни один директор Хогвартса, никогда не переступал порог Зала Слизерина.
После его ухода выяснилось, что во многом он был прав. Магглорожденные, распределенные Шляпой, зачастую все равно оказывались не на том факультете. Спустя сорок лет, после нескольких трагических случаев, первый директор Хогварда был вынужден втрое урезать силу всех Алтарей, кроме Слизерина, разумеется. А спустя столетия маги и вовсе перестали вспоминать о их существовании. За последние сто лет в ритуальные залы вообще никто не входил. Мы все дальше отходили от заветов Основателей, и Шляпа все чаще допускала ошибки.