– Домой! – скомандовал Маков.
Дверца захлопнулась, ротмистр сел на облучок рядом с кучером; поехали.
– Так что же, – вполголоса спросил Маков, – Филиппова увезли?
– Увезли-с, – тихо ответил Кадило. Он съежился на противоположном сиденье, в самом углу. – Крикнули что-то, влезай, мол: по имени-отчеству назвали. Он и влез. А карета возьми и поскачи. А уже темнело. И грязь там, возле каретной, каша изо льда. Так я один и остался. А Филиппов, перед тем как в карету-то сесть, успел мне шепнуть: беги, мол, в министерство, дождись Льва Саввича, и передай, что нашёл.
Маков помолчал. Карета плавно покачивалась на рессорах, в мутных окошках проплывали светлячки фонарей.
– Ты где живешь? – спросил Лев Саввич.
– На Васильевском, ваше высокопревосходительство. У чухонки Мяге комнату снимаю.
Голос Кадило стал смущённым.
Маков кивнул.
– Я тебя высажу у Николаевского моста. Утром придёшь прямо ко мне.
* * *Но утром Макову было уже не до Кадило. Из Московской полицейской части сообщили: найдено тело убитого и ограбленного человека. Тело лежало на пустынном берегу Обводного канала, в кустарнике. Прибывшие на место прокурор судебной палаты и судебный следователь опознали в убитом чиновника при департаменте полиции МВД Филиппова.
Глава 3
ПЕТЕРБУРГ. СМОЛЕНСКОЕ КЛАДБИЩЕ.
Март 1879 года.
Во время панихиды, когда Маков, чувствовавший себя неуютно среди нескольких сослуживцев Филиппова, вышел из церкви подышать свежим воздухом, кто-то тронул его сзади за локоть. Лев Саввич обернулся. Перед ним стоял невысокий, с большой лысиной человек, одетый в чёрное пальто, с чёрной шляпой в руке, – и оттого похожий на гробовщика.
– Лев Саввич! – голос был глухим, замогильным, – Маков даже слегка вздрогнул. – Прошу прощения, Бога ради… Но другого случая увидеть вас наедине у меня, скорее всего, не будет…
– Кто вы такой, милостивый сдарь? – почти сердито спросил Маков.
– Я работаю… работал с господином Филипповым. Иногда выполнял его поручения.
– Поручения? Какого рода?
– Всякого. Чаще всего довольно деликатного-с.
Маков молча смотрел на лысого господина, пытаясь припомнить: не встречалось ли ему это желтоватое бритое лицо раньше.
– Я, видите ли, телеграфист. При Главном жандармском Управлении…
Маков насторожился. Даже слегка покосился по сторонам: не видит ли кто. Но вокруг было пусто, в церкви еще пели покойный тропарь. Чуть поодаль начиналось кладбище, торчали потемневшие кресты среди тёмных хилых сосенок, на оградках, утопавших в рыхлом снегу, висели чёрные высохшие венки с выцветшими лентами.
– Пойдёмте, – кратко сказал Маков и зашагал, не оборачиваясь, по первой попавшейся дорожке между могил и склепов.
Странный телеграфист торопливо шёл следом. Говорил глухим голосом в спину Макова:
– Я служил еще при Николае Павловиче. Знаком с телеграфными аппаратами Якоби, Морзе, Юза… Почти сорок лет беспорочно… Имею два ордена… В Турецкую войну состоял при генерале Дрентельне в тыловом штабе по снабжению…
Тропка закончилась. Маков оказался в тупике, где снег уже никто не чистил. Остановился перед старым полуобвалившимся склепом, повернулся.
– Так вы, сударь, выходит, многое знаете, – сказал Маков.
– О! Действительно, много. Я даже записи веду. Ко мне на службе-с хорошо относятся. К начальству вхож, разговоры слышу…
– Что же вы слышали?
Незнакомец надел наконец шляпу на посиневшую, озябшую лысину и произнёс совсем просто:
– Покушение на генерал-адъютанта Дрентельна было инсценировано.
Маков молчал. Незнакомец понял его молчание по-своему, заторопился:
– Вот, я нарочно взял сегодня с собой некоторые документы… Тут копии донесений, телеграмм, мои личные записи о беседах с разными чинами Третьего отделения. Мне кажется, это как раз то, что вы ищете…
Он совсем смешался и начал совать в руку Макова туго перевязанный бечёвкой свёрток.
Маков посмотрел на свёрток, но не взял. Сделал полшага к телеграфисту и прошипел ему в самое лицо:
– А откуда вам известно, сударь, что именно я ищу?
Телеграфист попятился.
– Господина Филиппова убили… – пролепетал он. – И я знаю, кто убил. И знаю, за что… И кто отдал команду убить – тоже знаю.
Телеграфист быстро огляделся по сторонам, снова повернулся к Макову.
Лев Саввич пристально поглядел ему в глаза.
– Фамилия?
– Моя-с? – телеграфист чуть не подпрыгнул от неожиданности. – Акинфиев. Иван Петров. Из дворян-с.
– И с генералом Дрентельном, значит, вы давно знакомы?
– Точно так-с. Только раньше, осмелюсь сказать, шапочно, когда они ещё Измайловским полком командовали.