«Что ж, сказаться больным, что ли?..» – подумал мельком Лев Саввич и сам себе усмехнулся.
Ротмистр убрал ступеньки, захлопнул дверцу. Карета тронулась.
Город жил обычной вечерней жизнью. На улицах фланировали прохожие, двери кафешантанов беспрерывно открывались, впуская новых посетителей, на перекрёстках стояли городовые; на Фонтанке развели мосты и баржи с грузом поплыли в двух направлениях; у пристаней суетились грузчики и ломовые извозчики…
– Следственно, Александр Романович, вы и будете моим провожатым? – спокойно, глядя в маленькое окошко, спросил Лев Саввич.
– Нет, Лев Саввич. Провожатым у вас будет… А впрочем, скоро вы всё узнаете… Воображаю ваше удивление.
Александр Романович коротко хохотнул.
– Ну-ну, – произнёс Маков. – То-то я подумал сначала, зачем тут жандармы…
– Это вы про моих сопровождающих? – уточнил Дрентельн. – Ну, вы же знаете: мои скоты всюду со мной!
Маков хмыкнул: один из «скотов» – подполковник, – сидел как раз напротив Макова. На слова Дрентельна он никак не реагировал.
– Кстати, позвольте представить, – оживлённо продолжал Дрентельн, указывая на своего молчаливого спутника. – Подполковник Судейкин. Наша гордость и надежда! Нюх отменный, террориста за версту видит, а уж подход у него к ним такой, что ещё ни один не устоял. Рассказывали всё, как на духу. Я спрашивал: подполковник, как же вам это удаётся? Молчит!
Дрентельн в деланном изумлении посмотрел на Судейкина, как бы восхищаясь.
– Видите? Он и сейчас молчит!
Маков почувствовал себя неуютно. Эти жандармские остроты и панибратские игры, принятые за правило ещё при графе Шувалове, его слегка коробили.
– Вот давайте нарочно его сейчас спросим, – не унимался шеф корпуса жандармов. – Ваше высокоблагородие! В чём состоит ваша, так сказать, метода дознания?
Судейкин тут же, словно заученно, ответил:
– Секрет-с. Талант имею.
Дрентельн рассмеялся:
– Вот видите? То есть, слышите? «Талант имею»! И ведь имеет, имеет, сукин сын!
Он панибратски хлопнул Судейкина по плечу. Подполковник никак не реагировал. Маков молчал. Возможно, этот Судейкин и будет допрашивать таинственного гвардейского офицера. Что ж, тем лучше.
«Мараться не придётся, – подумал Лев Саввич. – Впрочем… уже замаран…»
Карета остановилась. За разговором Маков и не заметил, где ехала карета, и теперь с изумлением рассматривал Аничков дворец, словно видел его впервые. В Аничковом проживал цесаревич Александр Александрович со своим семейством.
Однако…
Возле ворот дворца их поджидал экипаж – вместительный и довольно щегольской «ландо-версаль», с большими окошками, и кучером в свитском мундире.
Ротмистр распахнул дверцу, Лев Саввич вышел. Следом за ним вышел подполковник Судейкин. Ротмистр тут же захлопнул дверцу, в мгновение ока запрыгнул на облучок, и карета, рванувшись с места, быстро покатила прочь.
– А как же Александр Романович? – в изумлении проговорил Маков. – Разве он не…
Маков замолчал: больше слов у него не находилось.
– Александр Романович присутствовать не будет, – предупредительно сказал Судейкин. – Вас ожидают в другом экипаже.
И действительно, дверь ландо уже была открыта. Бравый офицер свиты Его Высочества кивнул Макову.
– Прошу вас, ваше высокопревосходительство… – Он взглянул на Судейкина. – И вас также…
В ландо сидел бледный бритый человек в очках.
– Добрый день, Лев Саввич, – сказал он.
Маков вздрогнул: Победоносцев! Наставник и друг цесаревича. Он-то здесь какими судьбами? И невольно высказал свою мысль вслух:
– Скорее, доброй ночи, Константин Петрович… А вы здесь какими судьбами?
– Да теми же, что и вы, – ответил Победоносцев. – Я, впрочем, с вами не поеду. Вашим чичероне будет господин Судейкин.
Маков был окончательно обескуражен. При чём здесь наставник цесаревича? Победоносцев, блестящий юрист, профессор, учитель того самого Анатолия Кони, который оправдал террористку Засулич, – как он-то связан с террористами?
Лев Саввич не знал, что и думать. А Константин Петрович уже выходил из экипажа, и даже махнул рукой:
– Прощайте, Лев Саввич!
Маков невольно вздрогнул. За Константином Петровичем Победоносцевым утвердилась недобрая слава серого кардинала. Бывший либерал за годы реформ преобразился, став не просто консерватором и монархистом. Он стал символом «восстановления устоев». И, что самое главное – он был воспитателем и ближайшим другом наследника. Его боялись, и даже анекдотов о нём не ходило. Только кто-то из демократов, из-за границы, пугливо написал: «Победоносцев распростёр над Россией свои совиные крылья». Про крылья – это, конечно, образ, но все знали, что с Константином Петровичем, при всей его внешней мягкости и интеллигентности, шутки плохи. И вот – «Прощайте, Лев Саввич!».
Макову стало совсем не по себе. Он уже начал придумывать предлог, чтобы избавиться от этой нелепой поездки, которая становилась уже прямо зловещей. Но ландо тронулось, и подполковник, сидевший напротив Макова, спиной к кучеру и свитскому, скомандовал:
– Поехали!
– Ну-с, с чего начнём экскурсию? – спросил Судейкин, довольно непринуждённо развалясь на мягком сиденье.
– Какую экскурсию? – отрывисто спросил Маков. – О чём вы, подполковник?
– Ну, как же… О террористах, естественно… Ба! А вот и первый адрес. Взгляните, ваше высокопревосходительство, налево. Невский проспект, восемьдесят. В этом здании, как нам достоверно известно, в библиотеке, революционеры устраивают свои собрания, встречи и совещания.
Маков с удивлением посмотрел на скудно освещенный фасад, перевёл взгляд на Судейкина.
– Вы хотите сказать…
– Подождите, ваше высокопревосходительство. Тут неподалёку ещё один адресок. Памятное, так сказать, место. А проще говоря, террористическое гнёздышко…
Экипаж проследовал по Невскому и остановился у дома 124.
– В доме под этим нумером, дробь четыре, находится конспиративная квартира. На днях в этой квартире террористы организовали настоящую динамитную мастерскую. Изготовляют бомбы, сволочи, – можете себе представить?
Не дождавшись поддержки от Макова, подполковник продолжал:
– А перед этим в Басковом переулке была устроена динамитная лаборатория. В ней господин изобретатель Кибальчич вместе с государственными преступниками Исаевым и Ширяевым производили опыты, пытаясь достичь максимальной взрывной силы своего самодельного динамита. Впрочем, не секрет, что динамит теперь довольно легко изготовить в домашних условиях. Все необходимые ингредиенты нынче, при настоящем расцвете торговли, можно купить в магазинах и на рынках… Так вот, после того как динамит был изготовлен, динамитчики переехали из Баскова переулка на Невский, где им показалось безопаснее. Однако они ошиблись, как видите… Будем заезжать в Басков? Там, между прочим, проживает Степан Ширяев. Личность оригинальная: выучился на ветеринара, но увлёкся электричеством. Уехал в Париж, практиковался у нашего знаменитого инженера Яблочкова. Потом вернулся, примкнул к террористам, и тоже занялся динамитом… Видимо, вскоре придётся его арестовать. Уж очень много от него беспокойства: бродит по фабрикам, фабричных агитирует.
– Погодите, – перебил Маков, потирая висок. – Вы что, хотите сказать, что все террористы, их настоящие имена и даже местопребывание вам известны?
– Не все, к сожалению. Но основные деятели их «Исполнительного Комитета», который они величают «великим ИК», – да, известны.
– Так почему же вы их не арестовываете?? – почти закричал Маков.
Судейкин сел прямо. Тяжело вздохнул.
– Самому хотелось бы знать.
– То есть?
– Арестовывать пока не велено, – уклонился от прямого ответа Судейкин.
– Да кем же? Кем же не велено? – Маков от волнения подался вперёд и едва не схватил подполковника за отвороты шинели.