– Эй, смотри, куда идёшь!
– Поосторожней!
Элли встала на цыпочки, но ничего не смогла увидеть за плечами окружавших её людей. Она и представить себе не могла, сколько же их собралось – она совершенно затерялась в бескрайнем океане праздношатающихся и торжествующих. От них пахло табаком и вином, дыхание влажными клубами поднималось над их головами. Наконец Элли протолкалась на площадь, где на высоком помосте был сложен шалаш из брёвен.
Костёр.
У Элли зашумело в ушах; она не соображала, что станет делать, когда пробьётся к костру. Она продолжала пробираться вперёд, проскальзывая между зычногласными моряками, улыбающимися старухами, родителями с ёрзающими на плечах детьми.
– Элли! – кричала Анна. – Элли, погоди!
Она была больше Элли, и, похоже, ей было сложнее пробираться сквозь толпу. К тому же она была менее безрассудной – у Элли уже горела щека там, где ей прилетел удар локтем. Она пихалась, подныривала, и груда веток и брёвен вырастала всё выше и выше у неё над головой.
– Привет.
Финн стоял рядом с ней. На лице его был мазок сажи, а в руках он держал гаечный ключ. Щёки у него разрумянились, и он выглядел даже более довольным собой, чем обычно.
– Что ты делаешь? – прошептала Элли.
– Помогаю! – жизнерадостно сообщил Финн. – У меня всё спланировано, как видишь. Ого, ты только посмотри, как все кругом счастливы! Даже обидно испортить им всё веселье.
– Я говорила тебе, Финн, мне не нужна твоя помощь.
– Почему нет?
– Потому что за твою помощь всегда приходится платить!
– Однако, похоже, у тебя нет выбора. Если только… – Он приподнял одну бровь. – Если только ты не хочешь, чтобы он умер? Теперь слушай: я наблюдал за тем, как они возводили этот помост… – он покрутил в руке гаечный ключ, – и я всё рассчитал. Вспомни самый лучший фокус, который ты только видела – так вот, это будет ещё лучше.
– Финн, я уже тебе говорила, мне…
– Не нужна твоя помощь, – передразнил он её детский голос. – Свят-свят, Нелли, какая же ты скучная. Хорошо, просто сообщи мне, когда передумаешь.
И он развернулся и нырнул в толпу. Элли проводила его глазами и настолько забылась, что не заметила двух мужчин, которые, обхватив друг друга, прыгали с таким задором, что налетели на неё и сбили с ног. Она упала на четвереньки, а падая, стукнулась головой о чьё-то колено.
– Элли!
Тёплые руки подняли её, и сердце её дрогнуло, когда она почувствовала знакомый запах Анниного синего свитера.
– Ты смерть свою так найдёшь, – сказала Анна и крепко обняла Элли, чтобы помешать ей снова убежать.
– Нам нужно что-то сделать!
– Мы не можем ничего сделать!
Вдруг со всех сторон прокатился оглушительно-ликующий рёв, который мог означать только одно – вывели Сифа.
– Анна, мне нужно влезть тебе на плечи! – сказала Элли.
Анна зароптала, но присела на корточки, и Элли неловко вскарабкалась ей на спину.
– Ой, ты дёргаешь меня за волосы! – пожаловалась Анна. Она выпрямилась, и Элли поднялась над головами толпы; ледяной ветер тотчас ожёг ей щёки. Всполох фейерверка осветил всю площадь, и стало ясно, как же много людей – по меньшей мере, десять тысяч – расплеснулось по всей площади, куда ни глянь, и по прилегающим улицам. Элли замутило при виде толпы, словно она открыла буфет и обнаружила там гнездо мокриц.
Затем Элли увидела, как распахнулись двери Цитадели Инквизиции. Появилась процессия.
Во главе шёл барабанщик, дюжий детина с пристёгнутым к животу барабаном, в каждой руке барабанные палочки размером в кузнечный молот. Затем вышел Главный Инквизитор – старик в длинной чёрной шинели, а за ним тьма других инквизиторов, включая и Харграта. Затем показалась клетка, её несли четыре стражника. Толпа радостно закричала и зашикала, брызги слюны наполнили воздух.
Внутри клетки был Сиф.
Элли закусила свой сжатый кулак. Сиф был весь в синяках и порезах. Его руки были привязаны к железному шесту, и они смыли с него шлангом китовую кровь и надели на него драные штаны. Он был в сознании, но едва-едва – глаза его были полуприкрыты, и он смотрел на толпу, как сквозь дрёму. Двадцать арбалетов были нацелены на него.
Клетку втащили по ступеням на помост, к вершине сложенного пирамидой костра. Барабан продолжал греметь. Толпа затихла.
Сиф моргнул. Казалось, он очнулся, выпрямился в полный рост внутри клетки и напрягся, как загнанный в угол зверь. В свете факелов Элли видела, что по щекам его несдерживаемым потоком текут слёзы. Должно быть, он понял, что его окружают безумцы. Должно быть, он понял, что он совершенно один.
Он рванулся вперёд, обнажив зубы, и сотни людей в толпе заорали. Харграт хладнокровно вынул из кармана свой пистолет с дротиками. Он выстрелил, и Сиф крякнул. Голова его повисла, и толпа облегчённо вздохнула.