Ранее, еще до революции, сверхзадачу жизни человека для масс растолковывала православная церковь. И в этой концепции мироустройства находилось место всем: и знати и пролетарию с крестьянином. В народе хоть как-то, но витал дух понимания, что всем воздастся и все будут счастливы, если не здесь, то там, в лучшем мире. Потом пролетарий строил светлое будущее и был, как все и было хорошо ему, хотя бы от осознания, что не хуже других и, что по-другому не бывает. Сейчас же великий идол Мамона не оставил пролетарию ничего, кроме желания исказить реальность бутылкой и косяком.
Мужики оборачиваются в мою сторону. Когда я прохожу мимо, замолкают. Я успеваю окинуть каждого взглядом.
— Добрый вечер! — говорю я.
— Добрый! — слышу в ответ с нотками недоумения.
Они долго и молча провожают меня взглядом, пока я разворачиваю машину во дворе и выезжаю на улицу.
— Мужики, — говорит наш физрук. — Нужно завтра сыграть в футбол с восьмой школой. Начинается чемпионат между школами. Я только сегодня узнал. Подумайте, кто из вас на поле сможет достойно выйти.
Наш физрук — молодой парень, после пединститута и армии. Он относится к нам с вниманием. От него исходит уважение к ученикам и мы это чувствуем. Отвечаем ему взаимностью. Мы не стараемся не срывать его уроков, не пререкаемся с ним. У нас взаимопонимание. У него нет клички, хотя такая есть у каждого учителя физкультуры и труда мужского пола. Мы называем его просто по фамилии, Ширмой. Правда, в этом чемпионате нам предстояло его подвести. Хотя, он мало расстроился из-за этого факта.
— Хорошо, мы сыграем. — отвечаем мы.
— Там с вашей параллели парни еще будут, но если, кто-то играть не будет, пусть просто на трибуне посидит, вдруг замена потребуется. Поле у восьмой школы большое, профессиональных размеров, там долго не побегаешь. Да, и просто поддержать боевой дух, так сказать, поболеть. — просит нас Ширма.
После школы мы договариваемся, где будем встречаться завтра, и кто выйдет на поле.
— А я предлагаю перед матчем забухать. — говорит Макс, вполне серьезно с мефистофельским выражением на всегда веселом саркастическом лице.
— А играть как?
— Кто играет, может не пить. А остальные — спокойно. Я играть не собираюсь. А забухать хочу.
— А что, это мысль, когда мы последний раз собирались? Октябрь уже начался, — одобряем мы эту идею. — Пойдем через парк и прямо там забухаем. Там красота сейчас, листья желтые.
На следующий день мы собираемся в составе восьми человек возле входа в парк. Последним приходит Макс, с пакетом, где упакована банка с самогоном.
— Кто-то стаканчики взял? — осведомляется Макс.
— Стаканы есть! Вот такие! — и я показываю четыре маленькие пятидесятиграммовые пластмассовые чашечки от походного кофейного набора.
— Отличная вещь! — крутит в руках миниатюрные чашечки Макс и остальные пацаны.
— Серега, ты воду должен был взять?
— А вот это что? — Серый указывает на пластиковую бутыль с водой, стоящую на парапете ограды парка. — И батон есть, и яблоки, так что не волнуся, дорогой. — смеется Серега.
— Благодарю за службу, — улыбается ему Макс. — Пошли уничтожать алкоголь. Наша задача сделать мир чище от этой заразы. — и он трясет своим пакетом.
В парке тихо. Будний день не способствует большому количеству прогуливающихся. В основном на пути нам попадаются пожилые пары и школьники. Мы сворачиваем вглубь зарослей по узкой тропе. Пасмурный и моросящий осенний день подмочил ковер из опавших листьев под нашими ногами. Дышится легко и приятно.
— А девки так с нами и не захотели тащиться на игру? — осведомляется Саня.
— Неа.
— Вот, суки, — глумливо ржет Серега. — Мы им покажем, как бросать мужиков одних. Сейчас так подготовимся, что восьмая школа впадет в ступор от нашего видона.