- На костях решите, - вдруг поднял голос Грегор, выглядывая из-за спин. Пытливые хмельные глаза парня темно блеснули, когда на него обернулись не только спорщики. Развернувшись на скамье боком, он устало оперся на колено локтем, чтобы лучше видеть происходящее. - У кого больше выпадет - пусть остаётся тут, у кого меньше, того к себе возьму на постой.
- А мамка не прогонит? - раздалось из толпы. Грегор вскинул голову, быстро оглядев таверну, но выскочку не нашёл. Лицом потемнел, потом точно окостенел весь.
- Нету мамки. Постель не согреют, зато не на досках спать. Последний раз предложу, потом даже на порог не суйтесь. Собак спущу, - веско закончил парень и икнул в кулак.
- А давай на костях, - согласился тот из спорщиков, который ближе к двери сидел.
Кости нашлись, застучали по затёртой столешнице.
Ничья. По два раза подряд у каждого на двух кубиках выпадали одинаковые суммы. Когда во второй раз кости крутанулись и вывалили тот же результат, матрос, который первым кидал, стукнул по столу ложкой.
- Мои возьмите, - подал голос Грегор в тишине, которая редко бывала в харчевне при таком-то количестве народа. Парень перекинул ногу через скамью, встал, качнулся. У колена тут же затёрся Орф, подпирая подгулявшего хозяина, и видно не в первый раз.
Грегор вытащил из-за пазухи потрёпаный кожаный кисет, по-видимому, заменявший тому кошель, и вытряхнул из него две разные по форме жёлтые кости с количеством граней явно больше привычных шести. Отмечены стороны были не точками, а цифрами.
- Чудно, - взял в пальцы странные кости один из спорщиков, - не видал таких. Сам вырезал?
- Умелец наш из горючего камня сладил. [1]
- У нас этот камень девки в бусы вправляют, а ты кости из него за пазухой таскаешь, - не то осудил, не то восторгнулся второй, и протянул руку потрогать невидаль.
- Кидайте, - отнял кости Грегор, глянув по очереди на одного и второго мужика, - на этих одинаково не выпадет.
Спорщики переглянулись, и тот, что посветлее волосом, протянул руку за костями. Затрещали грани по столу, покрутились, замерли.
- Это тебе не перекинуть, - довольно откинулся тот на стуле.
В самом деле, восьмигранник замер восьмёркой к потолку, на втором чернела такая же восьмёрка. Второй моряк молча сгрёб кости в кулак и выпустил на стол, пару раз прокрутив в ладони. Восьмигранник волчком закрутился и замер на семёрке, а вторая кость спрыгнула со стола на пол и замерла у сапога Грегора. Чёрным на жёлтом в тусклом свете масляных ламп воронилась цифра двенадцать.
[1] "Горючим камнем" в переводе с некоторых европейских языков, называли янтарь из-за свойства легко воспламеняться.
11.01.19.
ГРЕГОР.
Дым.
Едкий дым залетал в грудь через горло и не выходил обратно, казалось, постепенно укладываясь слоями в лёгких. За сплошным дымным киселём размазывались оранжевые всполохи пламени. Теперь Грегор услышал треск сгорающего дерева: близко, вокруг, везде.
Почему он на полу? В щёку впиваются песчинки на грязных досках. Грегор поднял голову, и в глазах помутилось от сильной боли, да так, что он снова уронил голову и со стоном сжал зубы. Правый глаз не хотел открываться, половина черепа будто расколота, как орех под каблуком сапога.
На полу дыма было меньше, и откуда-то тянуло сквозняком. Грегор с усилием перевернулся на спину, вдохнул, закашлялся. Нужно выбраться наружу. Только понять бы, где он находится...
Мрак помещения разбавлялся прыгающим огнём. На улице должна быть ночь, и через щели закрытых ставень не попадал свет: окно найти в этом дыму оказалось невозможно. Изо всех сил собрав мысли вместе, Грегор постарался ощутить, в какую сторону тянет сквозняком. Стараясь не поднимать головы, он пополз, наблюдая, как закручиваются тонкие чадные завитки, будто утекающая в брешь вода.
Вот и дверь. Порог с тремя гвоздями, один из которых торчал чуть криво. Это его порог, его дом. Дверь закрыта. Поднявшись, парень навалился плечом на подгнившее дерево, и оно едва качнулось, пружинисто вернувшись назад. Один удар плечом, второй, снова случайный глубокий вдох -- и гудящая слабость разлилась по телу. Подкосились ноги, словно из них вынули все кости. Стало трудно пошевелить руками, видящий глаз прикрылся сам, не повинуясь внутреннему окрику. Грегор снова очутился на полу.