Одно он знал наверняка - кем бы он ни был, от скуки бы умирать не пришлось.
Скука - вот истинный двигатель современного прогресса. Всё, что раньше делалось, чтобы не сдохнуть с голоду и чтобы не попасть под раздачу, теперь делается ради скуки. Те, кто не хочет ничего создавать, пережёвывают потерявшую вкус жвачку, или режутся в компьютерные игры, создающие иллюзию прогресса.
Впору было захандрить, но Игорь, пиная снежные комки, не собирался поддаваться. Было неожиданно тихо. На шоссе, там, где обычно в это время толпились на всех трёх полосах автомобили, сейчас со свистом проносились редкие, как кометы, машины. Игорь поборол искушение протереть глаза. Как на севере во время одной из беспокойных белых ночей, которые всем там давно уже опостылели и которыми не устают восхищаться туристы и заезжие поэты.
Игорь свернул на нужном перекрёстке, перешёл дорогу, рассеянно поправил шарф, взглянув на своё отражение в витрине продуктового магазина. Зачем-то, одну за другой, оборвал лепестки с номерами с объявления «Продаётся гараж». Зашёл во дворы, всегда шумные, крикливые (из-за футбольного поля, окружённого шестью жилыми домами - место тусовок местной молодёжи, которое зимой превращалось в каток), сопровождаемый воем и лаем собак, спустился в неприметный подвал одного из домов, под вывеску «Ремонт спорт-инвернтаря».
Дверь оказалась закрыта. Игорь постучал ногой, обивая снизу наледь, выругался. Ключи у него были, но почти всегда оставались дома: коллеги не могли назвать мастера ранней пташкой. Обычно он с порога погружался в запах свежесваренного кофе вперемежку с запахом смазки, в болтовню Машки-приёмшицы с кем-то из подмастерий, стрекот цепей, которые прочищали от грязи.
Ладно хоть, мобильник сегодня дома не оставил... так, что тут у нас? Пришло сообщение «нагрузки на сеть... бла-бла-бла... возможны перебои связи», одно из тех, что рассылались оператором в дни крупных праздников. До Машки, полноватой девицы, всегда пунктуальной и приветливой, Игорь не дозвонился, Вадим же взял трубку почти сразу.
- Шеф, - зашептал он. - Я попался.
Парень казался крайне возбуждённым.
Игорь сказал:
- Оправдает тебя только одно: ты попался в охотничий капкан, и сейчас сидишь посреди тайги и ждёшь помощи.
Ученик старших классов, Вадим был заядлым прогульщиком и истовым велолюбителем. Игорь рискнул взять его работать посменно - и свою смену он ни разу не пропустил... до сего дня. Родители, похоже, отчаялись перевоспитать мальчишку и просто смирились: приносит домой деньги, и ладно. Вадим деятельный, как сквозняк, что врывается в раскрытую форточку и мечется по помещению, внося собственные коррективы в сиюминутные планы его хозяев. Это был хороший, добрый ветер. Созидательный. Велосипедами он просто бредил - по собственным словам, в детстве, за одно лето притащив со свалки три разноразмерных агрегата, мальчишка собрал один успешно функционирующий со всеми «вкусностями» - ободные тормоза, пусть и тросиковые, но вполне добротные, два десятка скоростей, педали-«топталки» (от разных велосипедов), и прочая, и прочая.
- Ше-еф, - Вадим засмеялся ломким, свистящим смехом. Игорь едва удержался от того, чтобы не сбросить звонок. Пьяный он, что ли? - Я тебя почти не слышу. Этот шум в голове... они заперли меня и врубили помехи. Страшный шум. Как будто от испорченного радио, только вот... радио никакого нет. Удивительно, что я услышал твой звонок. Я не могу выйти. Не могу, понимаешь? Не могу. Я заперт. Предки думают, что я чокнулся.
Он внезапно всхлипнул. Игорь быстро произнёс:
- Ладно, я понял. Ты болеешь. Отдыхай. Приходи послезавтра... или - как поправишься.
Палец вдавил кнопку сброса вызова. А Маша? До неё по-прежнему не дозвониться.
Игорь внезапно вспомнил, что у неё маленький ребёнок. Неизвестно, с чего - просто вспомнил, и всё. Наверное, приболел, вот и осталась Машка дома. Но можно было, в конце концов, позвонить. Интересно, а как её муж? Пошёл ли сегодня на работу? Помнится, Маша говорила, что тот в сыне души не чает - заливалась прямо соловьём, а Игорь, изображая сурового начальника, рявкал на неё: «Машка! Распелась, разбойница... вон, у тебя бумаги на столе лежат не разобранные, а ещё нужно приёмные листки на завтра подготовить».
Так и живём.
Игорь пнул напоследок дверь и пошёл домой.
Что-то происходило. Пока неуловимое, оно щеглами носилось в воздухе и пучилось над лучистым, играющим в окнах многоэтажек, солнцем очертаниями тяжёлых, тёмных туч. Проходя мимо автобусной остановки, Игорь спросил у скучающих, подмёрзших граждан: