Волну где-то между восьмидесятою и девяноста УКВ занял старый знакомый - проповедник. Вадим Нестерович так давно его не слышал, что даже обрадовался, хотя раньше частенько не соглашался с его взглядами и устраивал с ним мысленную полемику. Ему показалось, что святой отец чем-то не то расстроен, не то раздосадован. Он рассуждал о верности и долге и о случаях, когда, по его мнению, ими позволено поступиться.
- Тебя тоже что-то гложет, друг, - пробормотал Вадим Нестерович, погружаясь глубже в кресло, которое он избрал эпицентром вселенной на сегодняшний вечер. - Ты не просто так ищешь лазейку... но вот, что я тебе скажу - лазейки нет. Рано или поздно то, от чего ты бежишь, настигнет тебя и раздавит, как жука. Вся история человеческого племени служит подтверждением этому тезису.
- Что вы здесь делаете? - вдруг, прервав свою проповедь, спросил святой отец. Вадим Нестерович вздрогнул. На миг ему показалось, что проповедник обращается к нему, прямо к нему, что было невозможно, ведь...
Он окончательно проснулся и только сейчас понял, что радио давно молчит. Пролив на штаны остывший кофе, старик огляделся, вновь обнаружив себя на кухне, где они с Лизой провели столько вечеров. Здесь многое поменялось, но нашлись и милые сердцу вещи. Знакомый стул, на который так приятно класть ноги. Солонка и перечница в виде соприкасающихся носами котов, которые показались новым хозяевам слишком милыми, чтобы их выкинуть: Вадим в своё время практически бежал отсюда, захватив только самое важное, и впредь не оглядывался. Вот и кулинарный справочник с коричневой обложкой... возможно, там сохранились пометки, сделанные рукой его жены. А может, это другая такая же книга.
Увидев парня на костылях, Вадим Нестерович выпрямился. На юноше была мятая, расстёгнутая на груди рубашка, чёрные волосы стояли колом. Из раструб шорт торчали тонкие, как щепки, ноги. На ногах его были огромные меховые тапочки.
- Я думал, здесь никого нет, - растерянно сказал профессор.
Ещё не проснувшиеся конечности отказались его держать, и он, едва приподнявшись, рухнул обратно в кресло.
- Здесь я и моя мама. Только мама умерла, вчера. Так что теперь здесь только я, - мальчишка деловито поправил плед на свободном кресле, потом прохромал к незапертой входной двери и выглянул.
- Там какая-то девочка, - сообщил он.
- А, да, - Вадим Нестерович всё ещё не знал, как реагировать. Он потёр переносицу - видно, воспоминания превратили его в сущую тряпку. Не осмотрев квартиру, не приняв элементарных мер предосторожности... даже дверь оставил открытой! Ну что за старый маразматик! - Это моя знакомая. Я не знаю, почему она там стоит, на самом деле. Наверное, у неё не нашлось более важных дел. Как тебя зовут?
- Сёмка. Семён.
Парень растворил дверь.
- Проходи, пожалуйста! В подъезде холодно. Сядь в кресло, погрейся. Я могу заварить чаю.
Рыжая девчонка, та самая, которую Вадим Нестерович накануне вытащил из-под бульдозера, сделала ровно один шаг, оказавшись по эту сторону порога. Смерив подростка оценивающим взглядом, она сказала звонким голосом:
- Голос есть и в тебе. Только прислушайся.
- Правда? - обрадовался парень. Потом задумался: - Когда я сплю, мне кажется, я слышу его. О, он так прекрасен!
- Прекрасен! - подтвердила девочка.
- Но когда я просыпаюсь, всё исчезает. От этого немного грустно.
- Постой, - только тут Вадим Нестерович понял, что именно не так. - Сколько тебе лет?
- Шестнадцать.
- Ты разговариваешь вполне нормально, - старик накрутил на палец прядь волос. - Все твои сверстники давно мертвы... прости, если тебя это шокирует.
- Ничего, - мальчик улыбнулся широкой, открытой улыбкой. - Я привык быть не таким, как все.
Он потрепал девочку по голове. Зажёг газ и поставил на плиту чайник. Для профессора наличие в квартире газа стало сюрпризом. Он, наконец, понял, почему здесь так тепло.
- Что там, говоришь, с твоей мамой? - покряхтев, Вадим Нестерович, наконец, выбрался из кресла. Он не чувствовал себя интервентом, вломившимся в чужую квартиру, и это было... необычно.
- Она долго болела. Простудилась, но не хотела выходить на улицу. Я хотел пойти за лекарствами, но она и меня не пустила. А вчера она не проснулась, - лицо паренька было грустным, хотя слёз не было. Мысленно Вадим Нестерович возблагодарил за это все высшие силы. Он задался вопросом, насколько полно мальчишка осознавал постигшее его горе. - Я прочитал ей все молитвы, которые нашёл в молитвослове.
Зайдя в комнату, старик увидел на кровати тощую женщину, до подбородка укрытую простынёй. На груди её лежала книжечка с посеребрённым крестом, к кровати придвинут стул. Видно, здесь мальчишка и сидел, пока он шуровал на кухне и радовался найденной в глубине ящика чекушке.