С тех пор миновала целая эпоха, но многое не изменилось. Не смотря на морщины на щеках и над бровями, Лена (без косметики!) всё так же вызывала в руках сладостную дрожь. Мягкие округлости лица, губы, от которых скулы сводит, как от переспелой хурмы... худенькая, с узкими бёдрами; блондинистой её шевелюре могла поклоняться, как языческому богу, любая школьница, воспитанная на феях winx и куклах барби.
С Леной они прожили вместе уже девять лет. В браке - восемь. Это долгий срок, и далеко не всё было радужно. Далеко. Игорь думал, что заслужил надбавку за вредность, но министерства, которое бы такую выдавало, к сожалению, не существовало - он даже проверил в интернете. Чёртовы отделы записи актов гражданского состояния - штампы-то они в паспортах проставляют, а что дальше? Дальше - пускают всё на самотёк, и уживайся со своей второй половиной, как хочешь. Почему нет горячей линии, чтобы... да хоть для того, чтобы позвонить и высказать всё накипевшее в отношении этого сомнительного отдела?
Нет, Лена не говорила «пора тебе уже повзрослеть». О, эта мигера прекрасно изучила материал! Она знала, что банальности настраивают его на самый благожелательный лад. В своё время Игорь посмотрел с женой столько мелодрам, что мог, ехидно улыбнувшись, на любое замечание ответить точной фразой из «Как я встретил вашу маму» или «Друзей». На память он никогда не жаловался. Поэтому Лена доставала мачете своего языка и шла нетореными путями, перебираясь через овраги, форсируя речушки, чтобы обойти патрули, которые выставлял на главной дороге Игорь. Иногда его так и подмывало выпотрошить полочки с задвижечками в комоде жены, все её шкафчики, раскидать одежду по полу и найти, в конце концов, инструкцию с заголовком «Инженерные системы мозга твоего мужа: спецификации».
К примеру, сейчас, поднимая брови, она говорила:
- По-моему, ты слегка перетрудился.
Это выводило Игоря из себя. Да какой чёрт перетрудился, если всё, что он делает на работе, это срывает цветочки, нюхает их и сажает обратно - нужной стороной вверх. Фигурально выражаясь. Эти криворукие мудаки в магазинах даже не способны правильно настроить тормоза. Тормоза! Они не должны звучать, как струна на бас-гитаре «Урал», не должны быть натянуты так, как будто на них повесился стадвадцатикилограммовый бугай - что может быть проще? Так нет же. Да, работа в веломастерской - не работа мечты, но это дело было Игорю по силам. Не слишком тяжёлое, приходишь, когда хочешь, уходишь, когда надоест, можно вволю посмеяться над человеческой глупостью (ну как, скажите, можно поставить руль задом наперёд, чтобы ноги при кручении педалей задевали за переднее колесо!) и почувствовать себя на высоте.
- Слегка перетрудился и не понимаешь, что Кириллу вредна собачья шерсть, - сказала она почти ласково, устало кривя уголки губ. Ну точь-в-точь мать-одиночка, уставшая от нескончаемых детских проказ. - Я тебя очень прошу, просто умоляю, выгони её, или хотя бы не прикасайся.
Она въелась в него из-за грёбаной собаки! Игорь не мог в это поверить. Ну как к ней можно не прикасаться, если это же, блин, собака, а не грудь продавщицы в супермаркете, на которую открывается замечательный вид потому, что она сидит, а в тебе добрых метр девяносто росту. Животине требуется ласка. Особенно если это дворовая собака, которая приползла на торчащих рёбрах, и которую ты откормил сосисками за шестьдесят рублей, своими руками спас от голодной смерти.
- Кириллу вредна собачья шерсть, а я-то тут при чём? - буркнул Игорь, не сунув руки в карманы только потому, что в трусах карманов нет. Вместо этого он оттянул большими пальцами резинку, и тут же обругал себя последними словами: от Ленки этот жест, конечно, не укрылся. Уголок её рта дёрнулся.
Почему в жизни всё происходит не так, как в сериалах или книгах? Здесь остроумный ответ не восседает у тебя на языке, а шатается где-то по барам и суёт стриптизёршам пятисотрублёвые бумажки.
- Ты всегда при чём. Он твой сын, и ты всегда при чём. С того момента...
- Да, да, знаю, - Игорь закатил глаза, и следующие несколько слов они произнесли одновременно. - «Как ты полез ко мне в штаны, не купив презервативы».
Лена проговорила это с лёгкой брезгливостью на лице, Игорь - с покорностью заправщика, что принимает завалявшиеся у клиента в кармане пятидесятикопеечные монеты.
«Я тогда ещё не умел покупать презервативы, - ответил бы Игорь в любой другой день, - Я был ещё слишком маленький для такого».
В любой день, но не сейчас. Четыре утра - плохое время для семейных ритуалов. Если, конечно, это не секс.
Лена посмотрела на него с сомнением, словно решая, добить, или оставить как есть.
- У него, чёрт тебя дери, аллергия. Это болезнь, от которой умирают, а ты тискаешься с этой блохастой шавкой.