И он, развернувшись, побежал. Выскочил за ограду, упёршись ладонями в колени, кашлял и плевался. Сгущалась темнота, в тёмном парке стали видны фонари. Не то, чтобы они только что зажглись - скорее всего, горели весь день, но стали заметны только сейчас. Они мерцали в волнах снега, будто маяки посреди бури.
Нелегко признавать своё поражение перед горсткой детей, но Игорь был готов сделать это с радостью. Кем бы они ни были... кем бы они ни стали... вряд ли они принадлежат миру людей в том его понимании, к которому все мы привыкли. И вряд ли остаётся какой-то смысл их задерживать.
С этой мыслью Игорь отправился домой. Остаётся объяснить это жене - а вот это уже задача совершенно другого порядка.
Глава 4. Встречи под белым покрывалом.
На третий день телевидение пропало совсем - будто схлопнулось от стыда, оттого, что в кои то веки не может решить проблемы на него полагающихся. Лёжа на диване и разглядывая бороздки на потолке, Игорь думал: очнутся ли теперь люди от своего цифрового сна? Выйдут ли на улицу? Перед глазами всё ещё стояли пустынные дворы и редкие следы на заснеженных тротуарах.
Снегопад затянулся, и не похоже было, что собирается прекратится в ближайшее время. Ленка оставалась в комнате Кирилла. То ли спала, то ли просто лежала, отвернувшись к стенке. Она перебралась туда, как только Игорь вернулся с дурными известиями. Едва ли стоит упоминать о те выражения, в которых она говорила всё, что думает о муже. Игорь же не мог отделаться от воспоминаний. Людей на обратном пути он всё-таки увидел - безмолвную очередь из хмурых стариков и старух, выстроившихся к «газику», с которого продавали хлеб и ещё кое-какую снедь. Странно, что никто не кричал и не ссорился. Хлеб продавали только по две буханки в одни руки, муку - только по одной пачке, но спор по этому поводу вёлся вяло и звучал, как будто из старого магнитофона.
Игорь встал в очередь и через сорок минут, еле передвигая замёрзшими ногами, добрался до импровизированного прилавка, чтобы получить своё - по тридцать пять рублей за мёрзлый «кирпичик». Он смотрел, как бабульки грузили обретённое добро на санки и любовно перевязывали бечёвкой, а самые осмотрительные - прятали под пальто.
По улицам рассекали редкие патрульные машины - по пути домой Игорь увидел всего лишь две. Они частенько застревали там, где снега навалило уже порядочно, и тогда защитники закона выбирались из кабины и выталкивали своё транспортное средство. Они делали это молча, сосредоточенно, будто встали сегодня не с той ноги. Но скорее всего они, как и половина города, не спали вовсе.
Уже у самого дома что-то заставило Игоря зайти в распахнутую настежь заднюю дверь мини-магазина, где он увидел четырёх вусмерть пьяных мужиков, ползающих по полкам и сгребающих всё, что попадётся под руку. Свет они включить не догадались, и потому шарили почти вслепую, при помощи одного лишь фонарика на брелке. Игорь нашёл над дверью автомат, включил его, и, как только зажглась тусклая лампочка, взял то, что ещё не обрело хозяев - упаковку питьевой воды, мешок гречки и несколько пачек зубной пасты, просто потому, что она прекрасно входила в карманы. Мародёры смотрели на него коровьими глазами, как на человека, которого привыкли видеть по пять раз в день.
Вот и весь его день. Смиренно сложив к ногам своего божества дары и прочие припасы, он выслушал вопли и слёзы и в одиночестве отправился спать. Ленка, конечно, порывалась идти искать сына, но Игорь её не пустил.
Если бы он мог, то пролежал бы так без движения, упавшей каменной плитой, весь день. Сон то приходил, то улетучивался, прятался от доносящихся откуда-то с улицы криков под кровать. Но в конце концов всегда приходит понимание: если ты не встанешь сегодня, не сделаешь что-то, то завтра будет хуже. На круги своя уже ничего не вернётся, и в твоих силах, разве что, только замедлить своё персональное падение в пропасть.