Тут понял совёнок, что его провели. Рассердился, взъерошился, защёлкал клювом, когтями цапает. А глаза-то, глаза - искры и пламя! Вот как он на меня рассердился. А я при чём - сам виноват. Не задавайся!
Каких только гнёзд не бывает! У пеночек гнёзда-шалашики, у дроздов гнёзда-чашечки. Гнездо-люлька у иволги, глиняный горшок у горного поползня. И вот ещё одно гнездо - гнездо-рукавичка! Рукавичка, связанная из волоконцев и пуха. Связанная не руками, не спицами, а клювиком птицы овсянки-ремеза!
Рукавичка крепко привязана к концу самой тонкой ветки: хоть ветер её раскачивает и мотает, зато чужаку до него не добраться. Палец у рукавички дырявый, это вход в гнездо.
Висит на ветвях вязаное гнездо - прочное, мягкое, тёплое. С белым ободком вокруг круглого входа, чтобы,вход легко было найти даже в сумерках и в тени.
Ремезы птички заботливые и домовитые. Птенцов старательно греют и кормят, приносят полные клювы корма. С лёту ныряют головой прямо в чёрный кружок, обведённый белым колечком, как в мишень! Ни разу не промахнутся.
Вспомним дроздов: певчие, дерябы, рябинники. Белобровые и белобрюхие, тем-нозобые и белозобые. И наконец, чёрный дрозд с жёлтым носом. Лучший певец среди всех дроздов.
Солнце медленно уходит за горы. Предзакатная тишина. Тени наполняют ущелья и вытягиваются по склонам. Воздух свеж и неправдоподобно прозрачен: на самой далёкой вершине видна самая маленькая скала. И в этой тишине и прозрачности поёт чёрный дрозд.
Песня его нетороплива и чуть грустна. Свистнет и помедлит - так ли откликнулось эхо? Снова свистнет и снова прислушается - не откликнулся ли сосед? И кажется, сами горы перекликаются печальными посвистами дроздов. Перекликаются, пока совсем не стемнеет. И ещё немножечко в темноте.
Издали она кажется чёрной. И только вблизи да на солнце переливается синевой. И тогда глаз от неё не отвести! Сядет на камень посреди бушующего потока, пена и брызги по сторонам, в водяной пыли сияет радуга, а она вся в блёстках и крапинах, как в жемчугах. Вот наклонилась и развернула веером хвост - и хвост полыхнул синевой!
Кипит и ревёт поток: гул, грохот, плеск. Но птица открыла клюв, и резкий свист легко пронзил рёв реки.
Любит синяя птица воду. У воды поёт, у воды охотится. Смело заходит в воду, хватая мальков и личинок. И гнездо своё строит у самой воды. А бывает, даже под водопадом! И тогда пролетает к своим желторотым птенцам в прорехи водяного занавеса. И нетерпеливые птенцы разевают жёлтые рты - словно «ура» кричат.
ГОЛУБОЕ ОЗЕРО
Чуть видная точка на самом краю степи - юрта. За юртой обрыв, за обрывом - вода! Голубая вода, уходящая за горизонт, а может, вздыбленная прямо в небо.
Стена голубой воды - до самого белого неба!
Даль лоснится голубизной, синие волны у берегов взбивают белую пену. Над белой пеной белыми хлопьями мечутся чайки. На рыжих косах дремлют красные утки-огари. А между берегом и водой, в белой пене у чёрных камней, полощутся чёрно-белые утки-пеганки. И красно-коралловые их носы мокро взблескивают на солнце.
Неторопливо время большой воды. Ленивы всполохи солнечных бликов, накаты и всплески тягучих волн. И медленно кружение в вышине орла - у самого солнца.
Можно часами бездумно бродить и смотреть на воду, на небо, на берега. Но потом непременно окажется, что бродил ты не зря и смотрел не бездумно. И что никогда ещё не было так легко и никогда голова не работала так напряжённо.
Большая голубая вода. Взвизги ветра, брызги, шипение волн. Коряги на берегу, отполированные до блеска, мокрый пузыристый песок. И голубая стена воды, уходящая в белое небо.
На берегу пеликаны кажутся громоздкими и неуклюжими. Кривоногие, носатые, несуразные.
Но на воде пеликан похож на сказочную ладью!
Толкутся синие волны с белыми гребешками, а между волн, выпятив белую грудь, плывут неторопливые пеликаны. Поднимают крылья повыше - намочить, наверное, боятся. Окунают в воду клювы-сачки - ловят рыбу.
Один большого сазана поймал: подбросил вверх, разинул клюв, подхватил на лету и проглотил. Снова белой ладьёй плывёт, уложив клюв на грудь.