«Он видел вас во сне, но так и не понял, что на самом деле вы хотите мира. Он так и не узнал, что вас не надо убивать.»
«Он не догадывался, что игра ведется по-настоящему.»
«Или что сны реальны. Он обладает своей мудростью, этот мальчик, но так никогда и не научился обращаться к своим чувствам.»
«Человек, — окликнула Королева Улья, — что, если я научу вас присоединяться к сети?»
«Так ты серьезно вознамерилась поймать Эндера, когда он умрет?»
«Если мы сможем поймать его и переправить в одно из других тел, может быть, мы поймем, как найти и поймать Джейн.»
«А что, если у нас ничего не получится?»
«Эндер умрет. Джейн умрет. Мы умрем, когда прибудет флот. Разве это чем-нибудь отличается от обычного исхода жизни?»
«Отличается, — сказал Человек. — Отпущенным нам временем.»
«Так что, вы согласны попробовать? Ты, Корнерой и другие деревья-отцы?»
«Я не знаю, что ты подразумеваешь под „сетью“ и чем она отличается от того, как связываемся друг с другом мы, деревья-отцы. Ты должна помнить, что еще мы связаны с нашими матерями. Они не умеют говорить, но они наполнены жизнью, и мы крепко держимся за них, точно так же, как твои рабочие держатся за тебя. Найди способ включить их в свою сеть, и отцы последуют за ними.»
«Что ж, Человек, давай поиграем с этим сегодня ночью. Позволь мне попробовать связать нас друг с другом. Ты скажешь, что это тебе напоминает, а я попытаюсь разъяснить тебе, что делаю я и к чему это приводит.»
«А может, сначала найти Эндера? На случай, если он вдруг ускользнет?»
«Всему свое время, — успокоила Королева Улья. — Кроме того, я не уверена, что смогу обнаружить его, если он без сознания.»
«Почему? Когда-то вы посылали ему сновидения, а он тогда спал.»
«У нас был мост.»
«Но, может, Джейн слышит нас сейчас.»
«Нет, — возразила Королева Улья. — Я бы узнала ее, если бы она была связана с нами. Ее форма ничем не отличается от моей, я не могла ее не заметить.»
Пликт стояла рядом с постелью Эндера. Она не могла сидеть, не могла двигаться — это было слишком невыносимо. Он больше не вымолвит ни слова, он умрет. Она последовала за ним, бросила дом, семью ради того, чтобы быть рядом с ним, и что получила взамен? Да, иногда он позволял ей быть его тенью; да, в течение прошлых недель, месяцев она наблюдала многие его разговоры. Но когда она пыталась поговорить с ним о вещах более личных, о далеких воспоминаниях, о том, что он хотел сказать своими поступками, он всего лишь качал головой и отвечал — всегда очень добро, он был очень добр, но вместе с тем достаточно жестко, потому что он не хотел, чтобы она поняла его неправильно… Так вот, он отвечал: «Пликт, я больше не учитель».
«Нет, ты по-прежнему учитель, — хотелось сказать ей. — Твои книги продолжают учить людей, даже на тех планетах, на которых ты никогда не бывал. „Королева Улья“, „Гегемон“ и „Жизнь Человека“ нашли свое место среди нас. Как ты можешь говорить, что пора твоего учительства прошла, если еще столько книг надо написать, о стольких смертях Сказать? Ты Говорил об убийцах и святых, об инопланетянах и однажды о гибели целого города, поглощенного проснувшимся вулканом. Ты столько историй рассказал, но где твоя история, Эндрю Виггин? Как я могу Говорить о твоей смерти, если ты никогда не рассказывал мне о себе?
Или это твой последний секрет — ты хочешь сказать, что о тех людях, о чьих смертях ты Говорил, ты знал не больше, чем знаю я о тебе? Ты заставляешь меня изобретать, гадать, придумывать, представлять — неужели и ты поступал так же? Отыщи ту историю, которой верит большинство, найди альтернативное объяснение, которое покажется разумным, которое будет обладать значением и преобразовательной силой, а затем Говори — пусть даже это чистый вымысел, пусть даже этого никогда не было на самом деле… Это ли я должна сказать, когда буду Говорить о смерти Голоса Тех, Кого Нет? Его дар был не раскрывать правду, а изобретать ее; он вовсе не изучал, не раскрывал, не отслеживал жизни мертвых, он создавал их заново. Как я создала его жизнь. Его сестра говорит, что он умер, потому что хотел сохранить верность жене, хотел последовать за ней в мирную жизнь, которой она жаждала, но этот самый мир и убил его, ибо его айю перешла в жизнь странных детей, порождений его разума, а его старое тело, несмотря на те годы, которые еще остались ему, было отброшено за ненадобностью, потому что у него не было времени, чтобы обратить внимание и поддержать в своей оболочке жизнь.
Он не мог бросить свою жену, как не мог допустить, чтобы ушла она. Поэтому он умер от скуки и причинил Новинье еще больше страданий, чем если бы просто позволил ей уйти.