– Могу я говорить с Николаем Ефимовичем?
Соня на мгновение заколебалась, а потом, решив, что у нее еще целый час форы, если верить отцу, вновь выросла над прилавком.
– Добрый вечер, Григорий Львович. Чем могу быть полезна? Отца нет, понес заказ покупательнице. Вернется… – Она замялась на секунду, решая, как надолго можно было отослать родителя, чтобы учитель не заподозрил вранья. Хотелось бы сказать, что вернется он через неделю, а лучше год. Но Соня всхлипнула и сказала правду.
– Готов ли мой заказ? – тотчас спросил он.
– Да, Григорий Львович. – И Соня поспешно подняла на прилавок три увесистых тома энциклопедии под редакцией Южакова: 17-й «Сальвадор по Статистика», 18-й «Статистика по Ундозеро», 19-й «Ундозеро по чахары», аккуратно перевязанные бечевкой. Книги ждали своего заказчика уже сутки.
– Папенька велел передать, что остальные еще в пути. – Соня стала поправлять перевязь, затягивать узлы туже, чтобы по дороге книги не вывалились на мостовую. – К будущей среде обещали доставить. Вам еще шесть книжек осталось – и коллекция станет полной. Красивая энциклопедия. – В облегчении Соня принялась стрекотать все скорее и забористее, расслабляясь и чувствуя себя за родным прилавком свободнее, нежели за партой или у доски. – Только бы знать, что это такое – Ундозеры и чахары. Смешно звучит, правда? Чахары и ундозеры. Как какие-нибудь страшные монстры из книг Артура Мэкена или Амброза Бирса. Читала я его «Проклятую тварь»… Ой, простите, слово нехорошее, но какое есть! Такая жуть. А вот еще писатель – его книжки на французском всегда заказывают студенты Политехникума, – Альфонс Алле. Но у него кроме всяческих страшных рассказов есть и забавные анекдоты… Но чтобы чахары!
И негромко, манерно, как ей казалось, рассмеялась, подражая подругам матери, собравшимся за чашкой чая.
– Монгольское государство мы проходили совсем недавно, Соня, – глядел на нее Данилов со странным выражением в лице – не то с испугом, не то с недоумением, не то сейчас расплачется.
– А… – выдохнула девушка. – Точно ведь, чахары… – упорно делая ударение на первое «а». – Вспомнила.
Данилов, не меняя выражения лица, поправил ее:
– Осрамите меня перед всеми, Соня. И не совестно? Какая из вас специалистка по истории выйдет, коли вы не знаете, кто такие чахары?
Соня опустила глаза. Думала, переждет, пока учитель не закончит нотацию, но что-то вдруг так стыдно стало, аж щеки запылали. Стоят они не в классе у доски, а в царстве книг. Всюду полки, корешки, книги аккуратно расставлены отцовской рукой, разноцветье обложек непременно туманных, осенних оттенков, будто чудные горизонтальные лесенки. И тихий весенний вечер. А она не знает, кто такие чухары, ой, то есть чахары. Захотелось вдруг пообещать себе, что непременно станет внимательней на уроках. И прочтет всю эту энциклопедию, которую вперемешку с Жюлем Верном, Стивенсоном и журналами, в которых печатались романы с продолжением, месяц за месяцем по тому, по два-три забирал из магазина учитель истории.
– Ундозеры – что такое? – вырвалось у Сони. Одновременно она подняла глаза и уставилась на свой желтый дневничок в руке Данилова.
Тот, продолжая хмуриться, положил его поверх перетянутой бечевкой стопки, поднял книги и двинулся к двери.
– Ундозеро, – буркнул он, – это озеро в Архангельской губернии. – И вышел.
Унес дневничок! Унес, не вернул.
Сердце Сони застучало. Вдруг страсть как захотелось, чтобы он не увидел ее рассказ про револьвер и продырявленный череп. Ведь судя по тому, что он не явился в гневе, не стучал кулаком по прилавку, не требовал немедленного появления отца, благородный учитель истории дневника не открывал. Конечно же, не открывал! «Читать чужие записи – это же так, э-э… как там маменька любит говорить?.. – неделикатно!»
Соня осталась в тишине книжного магазина, и книги продолжали укоризненно глядеть на нее с полок. Она могла поклясться, что слышит полные упреков голоса мистера Рочестера, Эдмона Дантеса, Сайреса Смита, Гуинплена и Дон Кихота. Все они хором кричали: «Соня, стыдно!»
Идея возникла тотчас же. Броситься следом, попросить извинений, побожиться, что примется за учебу, и слезно молить вернуть тетрадку. Соня нашарила под прилавком ботинки, натянула их поверх шерстяных носков, схватила шляпку-канотье и бросилась к двери.