За лето подвал просушили, отремонтировали. Хозяин даже воду провел туда. И надо же такому случиться, что весной, в день рождения Любы - 28 марта, подвал опять затопило - на сей раз туда прорвалась вешняя вода. Остались почти в том, что на себе было. Пошли к директору шинного завода с просьбой оказать помощь, а тот сказал, что не имеет возможности помочь материально, тем более дать квартиру. Пошли в горисполком. Там не отказали и выписали… 150 рублей.
Квартиру Анненковы получили несколько лет спустя, когда Виктор Иосифович работал уже на заводе резиновых технических изделий - ушел с шинного от обиды, что не помогли, хотя на том заводе он проработал семь лет. Семья так намаялась по чужим углам, ведь их было уже четверо - родился сын Юра - что когда им предложили ордер на двухкомнатную квартиру, то не отказались. Виктор получил ордер, позвонил жене и сообщил об этом, и Надежда… заплакала навзрыд. От счастья, что сбылась мечта иметь собственное жилье, от ушедших в небытие невзгод.
Ангел- хранитель не оставил своей милостью и Юрия, который стал военным. Армия наша, как известно, всегда на острие всех негативных событий. Вот и лейтенант Юрий Анненков сначала был ликвидатором в Чернобыле. Не погиб, но здоровье в настоящее время желает быть лучшего.
Надежда Тарасовна бережно хранит фотографии, на которых Юрий запечатлен во время работы на четвертом аварийном блоке Чернобыльской атомной электростанции. За участие в ликвидации той аварии Юрий награжден правительственной наградой, а командир части, где он служил, вручил ему благодарственное письмо с такими словами: «Вы уверенно прошли испытание на мужество и стойкость, проявили высокие морально-политические и психологические качества…» Заслуги Юрия в ликвидации аварии оценены по достоинству, однако медики упорно не признают, что ухудшение его здоровья связано именно с этой аварией.
Только Юрий вернулся из Чернобыля, как запылал конфликтом Нагорный Карабах. Его отправили туда так спешно, что он даже семье не успел сообщить, куда едет. Несколько месяцев родители и жена искали его, пока не пришло письмо командира части с сообщением, где он находится, и что скоро ему на смену прибудет другой офицер. Так и случилось. И, наверное, вновь не обошлось без ангела-хранителя, если увел он Юрия от верной гибели, потому что сменщик его погиб вместе с нарядом в тот же вечер. Ребята были расстреляны в упор, а кем - поди разберись, если днем обе конфликтующие стороны премило улыбались военным, а по ночам те и другие открывали по ним огонь.
Когда сын приехал в отпуск и рассказал о гибели сменщика, то Надежда Тарасовна плакала несколько ночей подряд, осознав, что сын чудом остался жив, ведь он мог быть на месте погибшего офицера, если бы тот прибыл позднее. Конечно, парня того ей было жаль, и всех ребят, что погибают сегодня в «горячих точках» жаль, но Юрий - родная кровиночка.
Не успел Юрий отдохнуть от Карабаха, как начались волнения в Молдавии, и тогда, уступив настойчивым просьбам жены и матери, он подал рапорт об увольнении из армии.
- Все у моих детей хорошо сейчас, это потому, наверное, что надо было сначала много горя пережить. Жизнь прожить - не поле перейти, и чтобы быть хорошему, надо сначала человеку плохое одолеть. В этом я твердо уверена.
ПОД РУКУ С ПЕСНЕЙ
Валентина Васильевна Боклина о войне знает в основном по рассказам матери, потому что, когда она началась, девочке было от роду чуть более года. Они жили до войны в Южном поселке Тракторозаводского района в маленьком домишке, который построил глава семьи - Василий Афиногенович Пономарев. Домишко походил больше на землянку, однако это был свой собственный угол.
Василий Афиногенович работал в кузнечном цехе Сталинградского тракторного завода, мать Валечки, Мария Иосифовна, тоже работала на том заводе станочницей. И, конечно, ни Пономаревы, ни их соседи Полянины не думали о том, что война начнется, а уж тем более, что война придет в их дом в самом буквальном смысле. Но она пришла.
Фашисты яростно рвались в глубь страны, но Сталинград считался глубоким тылом, и могли ли сталинградцы думать, что летом сорок второго на подступах к городу начнутся ожесточенные бои? Но так случилось.
С началом войны тракторный завод начал выпускать танки и моторы. В августе сорок второго заводу даже было вручено переходящее Красное Знамя Государственного Комитета обороны. С 23 августа, когда фашисты вышли к Волге у северной окраины Сталинграда в районе поселков Латошинка, Рынок, Акатовка и оказались в полутора километрах от тракторного завода, город стал не просто фронтовым - передовой линией. Однако тракторозаводцы до самого сентября, хотя и были разрушены бомбардировками основные цеха, выпускали новые танки. Зачастую они были укомплектованы заводскими экипажами. А потом часть территории оказалась захвачена немцами, в том числе и кузнечный цех
Василий Пономарев и его друг Александр Полянин были квалифицированными рабочими, потому им, как говорили тогда, дали «бронь» от мобилизации в армию и оставили на тракторном заводе. И уж никто не предполагал, что часть рабочих, среди которых окажутся и Василий с Александром, попадет в фашистский плен. Но это произошло. И Мария Пономарева с Александрой Поляниной ничего об их судьбе не знали до конца войны.
Однако надо было жить, кормить детей, общая беда еще больше сдружила женщин. Когда было возможно, Мария с Шурой уходили в тыл менять вещи на продукты, оставив на попечение десятилетнего Бори Полянина его братишку Толика и Валечку. Доходили, бывало, пешком до Котельниково, и в одном из таких походов их вместе с другими такими же, как они, женщинами-добытчицами, арестовали фашисты.
Ужас охватил их - дома остались дети, несмышленыши еще: десятилетний мальчишка да двое малышей. Им и так страшно оставаться одним - кроме питания скудного еще и бомбежки начались, во время которых дети просто прятались под кроватью, сидели там, замирая от ужаса, захлебываясь от рева. А вокруг все грохотало и дрожало от взрывов. И это было просто чудо, что ни одна бомба не упала на подворье Поляниных в отсутствие матерей. Малыши, конечно, ничего не могли рассказать, а Борька рассказывал. Без матерей у них вообще не было шанса выжить, особенно годовалым малышам.
Плача, Мария и Шура, как могли, стали просить охранника отпустить их к детям, предлагая за это выкуп - бутылку водки, которую они надеялись выгодно обменять на продукты.
Наконец, немец понял:
- Я, я, киндер, о, киндер, - взял водку, а женщин отпустил. - Ком, ком, матка, бистро-бистро.
Им не требовалось повторять, они поспешно cкрылись в темноте.
Всю войну Александра Полянина и Мария Пономарева держались друг друга, понимая, что вместе легче выжить, сопротивлялись, как могли, военной беде. Обе семьи практически стали одним целым, а матери делили каждый добытый кусок на всех детей, уже не разделяя их на своих и чужих. Детей они сохранили, но война все-таки отомстила за сопротивление - Боря и Толик Полянины после освобождения Сталинграда подорвались на мине. Обычное мальчишеское любопытство - «как устроено?» Братьев и их друзей, чтобы похоронить, потом собирали буквально по клочкам. Тетя Шура от горя постарела буквально за часы. Это все Вале позднее рассказывала мать.
Однако у Валентины Васильевны сохранились и свои собственные воспоминания.
- Как Сталинград освободили, - рассказывает она, - мама снова стала работать на заводе. А жить мы стали в общежитии в Нижнем поселке. Комната была огромная, и вся перегорожена простынями, как в процедурном кабинете. В каждом закутке жила одна семья, в основном дети и женщины. И вот однажды мама меня покормила, а сама ушла. У меня на груди остались крошки от еды, и вдруг откуда-то прибежала крыса, прыгнула на меня, вцепилась в платье, даже оцарапала когтями. Я испугалась, закричала, а крыса зубами ухватила крошку и убежала. А еще, помню, мама постоянно вешала мне на шею мешочек, в котором лежала записка со всеми моими данными, откуда я, кто родители.