— Ты очень добра, — с сомнением в голосе сказала Клара, — но я не уверена, что Перетц позволит. Позволит тебе платить за нас.
— Что? Я вовсе не предлагала платить за него. Кто-кто, а он в отдыхе не нуждается. У него не жизнь, а сплошной отдых.
— Болеть, — возразила Клара, — не значит отдыхать. Но все равно, спасибо. Однако без него я поехать не смогу. Это было бы нехорошо.
— Почему же? Неужели Перетц, чтоб ему, не сможет прожить неделю без тебя?
— Если и смог бы, — упрямо возразила Клара, — не в этом дело. Он обидится. — Лялька промолчала. — Я не могу вот так вот взять и оставить его одного.
— Ты уверена, что он болен? — осторожно спросила Лялька. — По-настоящему болен. Я что-то не замечаю, чтобы он изменился.
— Ты просто редко его видишь, он действительно болен, не сомневайся.
— Нервы, должно быть, — язвительно сказала Лялька.
— Ты отстала от времени, — Клара рассердилась. — Он серьезно болен. Когда лежит в постели, то едва может пошевелиться. Просто лежит, и все. Нет сил на него смотреть. Он даже есть не хочет. И вообще жить. Весь стол завален таблетками. Ему надо принимать четыреста миллиграммов ларгактила в день, но он отказывается. Говорит, что не хочет облегчить свои страдания. Но его все равно кладут в больницу и прикладывают к голове электроды. Тогда ему становится лучше.
— Ну да, и он снова начинает тебя изводить.
— По крайней мере, ему лучше. У него опять рождаются всякие проекты. Но ему вечно не везет.
— Ну да, не везет. Ладно, давай посмотрим. Сначала это была табачная лавка на углу. Они торговали там двадцать лет, прежде чем ему удалось ее заполучить.
— Прежде чем появилась идея с парковкой, ты хотела сказать.
— Вот именно. Но он умудрился и там напортачить.
— Я не говорю, что он хороший бизнесмен.
— Еще бы, если он орет на клиентов.
— Но ему все же удавалось получать неплохую работу.
— А почему его неизменно увольняли?
Клара вспыхнула.
— Он никогда не опаздывает. Работает очень старательно. Так написано во всех его характеристиках и рекомендациях.
— Но тогда почему он нигде не задерживается? — горячилась Лялька. — Впрочем, ты и сама знаешь почему, разве нет?
— Да, он не может с собой совладать, — согласилась Клара. — Он не выносит, когда ему указывают, что делать.
— Да он всех не выносит, — холодно сказала Лялька.
— Это неправда. — Клара опустила глаза.
— А что тогда ты скажешь о его работе в пабе?
Поначалу Перетцу там нравилось. Заведение называлось «Голова вепря». Он даже как-то в шутливой форме поговорил об этой работе с Лялькой по телефону. Место что надо. На столиках свечки, официантки в юбчонках чуть не до пупа только разносят меню. Повара, конечно, мужчины, и все остальное тоже делают мужчины: подают еду, открывают бутылки и прочее.
Лялька было подумала, что он там моет посуду, но промолчала.
— Я пока только узнаю, что к чему, — сказал он. — Может, открою и свое заведение. Через несколько месяцев.
Но неприятности возникли задолго до этого. Он повздорил с поваром.
— Бедняга, — рассказывал Перетц, — он там всех до смерти боится. Одна жалоба — и он уже заламывает руки и ищет, на кого бы свалить вину. А эта шушера устраивает шум просто для того, чтобы произвести впечатление на девиц, с которыми пришли. Должен же кто-то поставить их на место.
Повар был немолод, боялся потерять работу. У его жены был артрит. Время от времени он приносил домой куропатку-другую. Своим местом в «Голове вепря» он очень дорожил, к Перетцу относился совсем неплохо.
— Возьми, возьми одну, — нередко говорил он ему. Так было сначала.
И Перетц приносил домой этих птичек (Клара даже не знала, как их готовить) и бутылку-другую шампанского. Его он выпивал сам. Возможно, ему следовало отказаться. Возможно, его просто сделали козлом отпущения, как он потом жаловался. А возможно, он в конце концов действительно нагрубил управляющему.
Клара знала, в чем было дело, но не хотела говорить. Она вообще предпочитала кое о чем молчать. Как и Лялька, которая никогда не говорила, что они с Алексом расстались. Сестры вообще не вполне доверяли друг другу.
— Слишком со многим ты миришься, — сказала Лялька. — Ты и с отцом мирилась.
— Кому-то же надо было о нем заботиться.
— И что, заботились?
Как выглядел отец, Лялька помнила хорошо: синеватая от сердечной недостаточности кожа, жесткий воротник, врезавшийся в жилы высохшей шеи. Впалые щеки, осунувшееся лицо. Даже жилет с золотой цепочкой от часов. И зубной протез — он вывалился изо рта, когда старик заснул в кресле, чтобы уже не проснуться. Лялька ссорилась с отцом еще до замужества, потому что он всегда донимал ее придирками, пытался заставить одеваться по старой краковской моде. И это в Лондоне сорокового года! А Клара осталась с ним и слушалась его, и стряпала, и ходила за ним. В ответ она слышала только брань. А в конце концов старик завещал все свои деньги Ляльке, не оставив Кларе ни гроша. Хотя Лялька была уже вполне обеспечена. Перетц рвал и метал.