— Куда мы теперь отправимся? В Вавель? В храм какой Богоматери? Что скажете? — Кейти сунула путеводитель Тадеушу под нос.
— А вы что бы хотели увидеть? — спросил он Ляльку.
Она читала путеводитель и с тревогой наблюдала, как Кейти что-то записывает в блокнот. И снова вспомнила вчерашний вечер, ее опущенные веки и молчаливое пособничество. Позже она непременно спросит у Кейти напрямик. Что ты затеваешь? Что записываешь?
— Давайте погуляем вместе, — предложил Тадеуш. — Что вы помните о Кракове?
— Меньше, чем мне казалось, — призналась Лялька. — Тут должна быть улица, которая ведет в Казимеж, я не ошибаюсь? Я бы хотела пройтись по ней.
— А что там? — живо спросила Кейти.
— В Казимеже? Когда-то это был небольшой городок. Его основал король Казимир, когда влюбился в еврейскую девушку и сделал ее своей любовницей. Вот он и построил пристанище для ее народа, — сказал Тадеуш.
— И Казимеж стал гетто?
— Не совсем так, — ответила Лялька. — Никто из семьи моей матери не жил в Казимеже. А вот еврейская беднота там селилась. Когда-то.
— А сейчас?
— Сейчас, — ответил Тадеуш, — сейчас в Казимеже евреев нет, хотя в Кракове живет несколько тысяч. Теперь в домах бедных евреев живут самые бедные поляки. А евреи оттуда ушли.
— Я, пожалуй, посмотрю Вавель, — сказала Кейти. — А вечером мы идем в театр, вы не против?
— Ну конечно.
Дырявые крыши. Красный кирпич, выглядывающий из-под штукатурки. Облезлые деревянные двери. Они шли по Казимежу, и Лялька чувствовала, как ее корежит, но старалась это скрыть. Но спину и руки сводили судороги, и ей пришлось остановиться и перевести дыхание.
— Как ты? — забеспокоился Тадеуш.
— Все хорошо.
Они стояли на булыжной мостовой, а сверху, облокотившись на сломанную балюстраду, на них смотрела какая-то толстуха. Вот она что-то выкрикнула. Слов Лялька не разобрала. Постепенно боль отпустила. Теперь она могла оглядеть обшарпанные стены, ржавые балконные решетки, цветочные горшки на окнах, куски клеенки над побитой черепицей — защиту от дождя.
— Печальная картина, — сказал Тадеуш, следя за выражением ее лица.
— Разве она могла быть другой?
— Здесь еще сохранилась синагога. Если тебе интересно, — сказал он неуверенно. — Или я могу отвезти тебя в соляные шахты. Там есть разные фигуры из соли, даже светильники. Или…
— Синагога? Неужели немцы ее не уничтожили?
— Да, она все еще стоит. Власти закрасили самую мерзкую немецкую брань на стенах. И вернули бронзовые канделябры. Немцы увезли их в Берлин. Они очень старые. А еще, — он заколебался, — там есть кладбище. Если нам удастся достать ключ.
— Да, пожалуйста, — сказала она с нетерпением. — Мне бы хотелось все это увидеть.
На стенах еще были надписи на древнееврейском. Но ворота оказались заперты. Заглянуть за стену было невозможно. Как невозможно поверить, что за стеной еще что-то осталось. Пока они там стояли, к ним подошли несколько тощих детишек, принялись их разглядывать. Хихикали. Тадеуш рассмеялся:
— Они приняли нас за американцев. Сюда обычно приходят американцы. Дети выпрашивают у них шариковые ручки.
— У меня с собой нет. А у тебя?
Рядом со скрежетом затормозило такси. Рыжебородый водитель с морщинами у глаз оглядел их также, как дети. Оценивающе.
— Американцы? — спросил он. — Хотите войти внутрь? Могу устроить. Я знаю, где шамес[51]. Отвезти вас к нему?
— Это далеко? — спросил Тадеуш.
— Что значит «далеко» для американцев? Садитесь.
И оборачиваясь к ним, тут же начал рассказывать историю своей жизни. Словно персонаж «Кандида»[52]. Лялька слушала эту стремительно разворачивающуюся хронику насилия.
— И вот, отрезанный от всех, я воевал вместе с русскими. Прошел через Украину. И так всю войну. И тем не менее мне повезло. Вышел закон, и тех, кто воевал, отпустили домой. Да, мне здорово повезло. В России сейчас евреям не сладко.
— А в Польше? — осторожно спросила Лялька. Боль вернулась, впилась в бок. Похоже на колику. Стало трудно говорить.
— Здесь не так уж и плохо, — сказал таксист. — В газетах пишут всякое, но ничего такого уж страшного не происходит. Пока. Да к тому же, — он рассмеялся, — мне шестьдесят. Все родные давно в могиле. А в Израиле, — он дотронулся до носа, — надо вкалывать. Нужны силы.
— Таксисты, похоже, последние частные предприниматели в Польше, — сказала Лялька. И нервно рассмеялась, испугавшись, что Тадеуш сделает какое-нибудь антисемитское замечание. Но тот промолчал.
52
«Кандид» (1759) — философская повесть Вольтера. Ее герои — юноша Кандид, его возлюбленная Кунигунда и наставник Панглосс — странствуют по миру, становятся свидетелями различных сражений, переживают множество бедствий.