— В любом случае, — с кривой усмешкой ответил Тобайас, — ей я никогда не нравился.
На террасе было тихо. Тобайас пожал плечами. По всей видимости, приятели Ли предпочитали темную сторону шато. В известном смысле он разделял их вкусы: узкое ущелье, уходящее вниз между грубых камней, являло более впечатляющее зрелище, чем фонтан Мендеса. Когда он шагал по дорожке вокруг дома туда, откуда доносились голоса и музыка, тень от белого утеса внезапно закрыла солнце. Потом он увидел трехлетнего малыша — тот сидел на корточках в чахлых кустах около каменной стены. Малыш сложил ладони ковшиком. Сидел он неподвижно, худенькие ягодицы напряглись, на голой спинке выступили косточки. Тобайас подумал, что он подкарауливает то ли ящерицу, то ли крупного кузнечика — благо их непрерывный стрекот наполнял сухой воздух.
Никто из взрослых, расположившихся в кустах над крутым склоном, не обращал на ребенка ни малейшего внимания. Ли лежала чуть поодаль на груде подушек, заблаговременно принесенных из дома. Похоже, она спала. Если она и слышала шаги Тобайаса, то вида не подала. Но, возможно, она вообще ничего не слышала. Музыка и голоса — как увидел Тобайас — шли из довольно большого красного магнитофона, стоявшего прямо на траве. Никто из присутствующих не разговаривал.
С некоторой робостью Тобайас приблизился к паре, которая сидела на краю расщелины, свесив ноги, и неотрывно (каждый сам по себе) смотрела вниз на кусты ежевики и боярышника. Они оказались старше, чем Тобайас ожидал, оба были обнажены до пояса. Женщина, чье лицо почти полностью скрывали огромные темные очки, вяло похлопала ладонью по пыли рядом с собой. Мужчина с худым волчьим лицом был бледен и нервен. Тобайас подумал, что своим появлением прервал если не ссору, то затянувшуюся размолвку.
Тактично отведя взгляд от длинных отвисших грудей женщины, Тобайас, повинуясь приглашению, сел в белесую пыль. Внизу в расщелине виден был заснувший на солнце молодой человек в малиновой рубашке. Женщина молча смотрела туда же, а мужчина рядом с ней протянул Тобайасу темно-зеленую бутылку вина и сказал:
— Добро пожаловать в рай!
Говорил он с мягким мурлыкающим калифорнийским акцентом.
Два черных стеклянных круга незамедлительно переключились на Тобайаса.
— Вы только его послушайте! — сказала женщина презрительно. — Тоже мне, рай.
Ее спутник тем временем пытался открыть вторую бутылку.
— Мать твою, ты хоть что-нибудь можешь сделать сам? — нетерпеливо спросила женщина.
— Лу, этот парень, видно, из тутошней обслуги.
— Да, я служу у Мендеса, — поспешил сказать Тобайас.
— Очень демократично. Слуги здесь чувствуют себя вольготно. В Италии такое невозможно. У нас с Ирвином очень неприятный опыт жизни в Италии. Что этой стране не помешало бы, — заявила Лу с апломбом, — так это взорвать дюжину бомб под толстыми задницами.
— Насколько я знаю, парочку бомб они уже получили, — сказал Тобайас.
— Ну я-то имею в виду настоящую революцию. Это общество больное.
— Марш на Рим[56] и все такое, вы об этом?
— Я тут одну книгу читала. Так вот, похоже, мы не так поняли Муссолини.
— Это почему же? — сказал Тобайас, — по-моему, его взгляды хорошо известны. Не хочу показаться невежливым, но вы кто — друзья мисс Уолш?
— Чьи друзья? А, знаю, знаю о ком вы. Нет. Не сказала бы, что мы в восторге от этой девочки, ты как считаешь, Ирвин? Просто какой-то парень подобрал нас на дороге. Лейси, его зовут Лейси. Он нас сюда и привез. Похоже, здесь можно передохнуть, пока мы не уладим наши дела.
— Что за дела? — спросил Тобайас.
— Ирвин, знаете ли, композитор. Использует коротковолновые радиостанции и магнитофон. Очень авангардный. Берет музыку буквально из воздуха.
— Помню, помню, — сказал Тобайас без энтузиазма в голосе. Лет десять назад в Оксфорде его приятель пытался объяснить ему что-то подобное.
— Но Европа страшно отстала, так что вряд ли вам это интересно. Тут просто темное Средневековье. А сексизм? Господи, вы читаете здешние газеты? Знаете о парне, который на прошлой неделе зарезал кухонным ножом жену? Так вот, защита откопала такую деталь: она однажды назвала его сексуальным ничтожеством. Как вам это? И вот вся коллегия присяжных ему сочувствует. И парня оправдали! — Она покачала головой. — А как вам такое? Парень смотрит на девчонку и говорит, вроде как, милочка, у меня на тебя не стоит. И вот все мужики в суде оглядывают ее с головы до ног и говорят: «Да, этот парень в своем праве! Засадите ее еще лет на двадцать».
56
Марш на Рим (октябрь 1922 года) — организованное лидерами фашистской партии движение боевых отрядов «чернорубашечников» на Рим. В результате этого марша в 1924 году власть в Италии перешла в руки Национальной фашистской партии, а Бенито Муссолини стал премьер-министром.