– Тебе-то, какое дело до них?
– Значит, есть дело. Посуди сам – Хайдар был всем нам опорой и защитой от произвола нойонов и старейшин. А теперь его нет.
– Есть Джучибер…
– Есть,– согласился Чулун. Он поднял голыш и бросил его в реку. Вода слабо плеснула.– Но он ещё пока не хан. Сил у него не хватает, да и неизвестно как он покажет себя.
– Думаю, что покажет. Скажи, ты делал доспех для Хайдара?
– А то кто же?
– Значит, знаешь про льдистое серебро?
Чулун не ответил. Зугбир не настаивал. Он видел, что кузнец погружён в раздумья. Что же, пусть сначала вернёт спокойствие своим мыслям, а уж там он сам всё расскажет. В таком деле не следует торопиться. Потому-то некоторое время они сидели, сохраняя молчание.
– Это не тайна. Тайгеты и ченжеры называют этот металл гамелитом. Льдистое серебро дал мне Хайдар,– наконец, заговорил кузнец.– Я слыхал, что оно досталось ему от тайгета, тогда жившего в его курене. Я хорошо помню его, ибо одно время мы с ним обсуждали, как правильно закаливать пластины для брони. Это было ещё до битвы при Длани Света. Бегтер тогда попал в полынью на Илане и сильно простудился. Тайгет подарил ему оберег из гамелита и тот, к удивлению шаманов, пошёл на поправку. Остальное серебро, всё какое осталось после него у Хайдара, пошло на клинки и броню для нойонов и багатуров. Сейчас таких никто не делает. Льдистое серебро, если добавлять его в сплав, даёт гибкость и силу металлу. Из-за него клинки становятся упругими и редко тупятся, а доспехи не ржавеют годами. Помнится, шаманы приходили к Хайдару, прося оставить немного льдистого серебра для приготовления снадобий, что так хорошо затворяют кровь. Но сам знаешь, что палаши и шлемы были тогда куда нужнее…
Зугбир сосредоточено слушал слова кузнеца, закрыв глаза.
– Правда, шаманы ещё толковали про какую-то пластинку из гамелита, на которой начертано великое заклятье. Мол, не милость Покрытой Шерстью с Острым Клыком, а это заклятье помогло Хайдару выжить, несмотря на полученные раны. Хотя ему всё же отняли ногу!
Вот оно! Всё-таки он не зря зашёл к Чулуну.
– Откуда ты знаешь? – спросил Зугбир.
– Я делаю не только юшманы и кольчуги,– усмехнулся Чулун.– Многие целители из святилища приходят ко мне, чтобы я выковал им какую-нибудь нужную вещицу. Иногда они обсуждают свои дела между собой, а я не глухой. Да это ни для кого не было тайной. Кроме того, ты не первый, кто спрашивает меня о льдистом серебре, бывшем у Хайдара…
– Эренцен? – Зугбир приоткрыл глаза.
Чулун утвердительно кивнул головой, подтверждая догадку старого шамана.
– И что ты ему рассказал?
– Да то же, что и тебе. Что ещё я могу сказать? О льдистом серебре спрашивай не у меня, а у тайгетских торговцев, что приводят на майдан свои караваны…
Собеседники замолчали.
Зугбир догадался, что Чулун не знает про тайник, устроенный в изваянии Далха-Кота. А про пластинку кузнец думает, что её ценность только в том, что она изготовлена из этого столь редкого металла.
– Ты говорил, что тогда, перед битвой у Длани Света, когда ковали оружие, то добавляли в плавку льдистое серебро? А кто ещё из ковалей, кроме тебя, умеет работать с ним?
– Нас было четверо,– ответил Чулун,– я, старый Яглын из рода бесаудов, Хатгал из рода наянкинов и старейшина каядов Нёкун. Мы с Яглыном делали доспехи и шлемы, а Хатгал с Нёкуном ковали клинки. Сплавлять льдистое серебро с железом умели только мы. Остальные использовали его обычным способом и если нынче и есть кто из мастеров, варящих булат и тугое железо, то таких я не знаю.
– А почему о них сейчас ничего не слышно?
– Яглын умер на следующее лето после битвы у Длани Света. Ему ещё тогда перевалило уж за семь десятков. Хатгал, как я слыхал, не поладил со своим нойоном Кранчаром. Поговаривают, что во время очередной замятни он бежал к таурменам. Нёкун вместе со своим родом откочевал куда-то за Мулдуан из-за распрей с нашими нойонами. Говорят, что зимы две назад Нёкун посылал кого-то из своих родичей в Хорол, к тем тайгетам, что обосновались там…
– Зачем?
– Хотел, чтобы поучились у них, да заодно высмотрели – не лгут ли торговцы о том серебре.
– Ну и как? Удалось?
– На прошлогоднем курултае я тоже спрашивал об этом Нёкуна. Он рассказал мне, что его родичи четыре луны прожили там, но вернулись с пустыми руками. То есть не совсем с пустыми. Привезли на телегах почти полсотни откованных криц. Почитай каядам железа на цельный год хватило…
Кузнец умолк. С реки, ещё по-весеннему полноводной, потянуло прохладной сыростью. Пройдёт ещё день-два и Илана начнёт потихоньку мелеть.