Сергей жил в смежной комнате , наискосок, поэтому разговаривать с ним было можно и лучше, чем раньше, но не совсем удобно; комната же, где раньше жила девушка, пустовала. Время для беседы Лёха выбрал ночь, когда Месв простаивал за мониторами, а ученые-лаборанты уходили. Тогда он подошёл к стене и стал звать Серегу. Тот нехотя откликнулся, подошёл в трусах и неизменных тапках.
Лёха старался говорить как можно тише и подбирать менее понятные для сатурната слова.
- Слышь, домой надо мотать...
- Ага, - буркнул Сергей, - всем надо , а как...
Леха замаячил руками, указывая на Мосва, на уши, прикладывая палец к губам, мол - тише. Сергей сразу смекнул, что дело не рядовое, не обычное, потому что так горели у Лехи глаза и всем поведением своим он указывал на это.
- Что делать надо? - Сергей данную фразу более прожестикулировал, чем произнёс.
- Быть готовым, - одними губами без звучно ответил Лехи и Сергей ей понял, выпрямился по стойке смирно, грудь колесом и приложил правую руку в взмахе перед лбом. Это значило всем известное "Всегда готов". Леха одобрительно закивал, закивал, поднял большой палец вверх, мол, молодец, что соображаешь, класс.
Леха дальше показал: минутку и метнулся в спальню, принёс паутоскан. Закричал:
- Утром...
И начал действиями, тыча пальцем в паутоскан, показывать, что надо будет натянуть на себя его и, сел, сидеть ждать.
- Чуда? - Хмыкнул Сергей.
- Почти чуда. - Ответил Леха, - договорились.
Сергей закивал. Леха, сложив руки как лежат младенцы, махнул:
- Идем спать. - И уже шепотом про себя, - завтра трудный день.
Вопреки ожиданиям, спал Лёха отлично; так спят в деревне после жаркой бани, выкопав всю картошку и упав в мягкую постель с легким сердцем. Проснулся уже когда вся учёная братия собралась и, взирая, записывала, в какой позе он спит и во сколько проснулся. Лёха, не обращая на них внимания, вымылся, позавтракал чаем с молоком и противной яичницей, почему-то яичница была противнее всего в сатурнатовских таблетках. Потом посмотрел, чем там занят Серёга; он, видимо уже переделав все дела, сидел на диване и терпеливо ждал, смотря в Лёхину комнату.
Леха тоже уселся на диван, зажав эмокон в руке, чтобы сатурнаты ничего необычного не заметили.
Сатурнаты по-прежнему стояли, изредка переговариваясь и делая пометки в планшете.
Леха включил эмокон. Включил на ощупь, сам, не отрывая взгляд, смотрел на сатурнатов. Потом нажал кнопку "сочувствие", потом подождал немного, изменил, на "доброта" и прокрутил усиление чувства до упора. Сложил ручки, сделав самый невинный вид, и принялся ждать.
Тишина. Тревожность.
- Требуется ли что-нибудь вам? - Участливо спросил один из сатурнатов из психологической службы, судя по оттенку паутоскана, - по данным метеорологической службы сегодня ожидаются сильные бури на Солнце. А они вредны для вас. Может что-то нужно?
Лёха подошел к стеклу, хотел сначала ответить, что ничего не требуется, всё есть. А потом понял: началось.
- Да, согласен, - закивал он, принимая такое умилительно - сокрушительное выражение лица, что прямо хотелось расплакаться, - невероятно тяжело жить, когда на Солнце начинаются бури, так тяжело, так тяжело.
Сатурнаты заохали.
- А на Солнце так часто эти бури, такие сильные и долгие; и так болит голова от них, это просто ужас ведь...голова разрывается...
Все сочувственно закивали, прижимая руки к груди и сострадательно покачивая головами.
- Что же мы можем сделать?
- Мы можем ведь чем-то помочь?
- Так трудно смотреть на муки других!
Леха кивал им в такт, поддерживая эти порывы доброты как мог:
- Я знаю, что вы очень добрые ребята, это так замечательно, встретить добрых сатурнатов на столь прекрасной планете.