С тех пор Егор полюбил сидеть вечерами на широком подоконнике в башне и считать частоту вспышек. Два маяка острова Малый Тютерс мигали каждые шесть секунд, но не одновременно, а по очереди, словно танцевали друг перед другом танец. Три маяка на острове Лавенсари загорались часто, каждые две секунды. Одинокие маяки на Нерве и Пенисари мигали правее; нервский как-то лениво загорался каждые десять секунд, а пенисарский частил почти непрерывно. Раз в семь секунд подмигивал в темноте маяк на Соммерсе. Наконец, замыкал это световое кольцо на горизонте маяк на Сескаре. Он вспыхивал каждые шесть секунд и, возможно, не привлекал бы особого внимания, если бы не тот факт, что у острова имелась якорная стоянка и вертолётная площадка, и потому иногда кроме маяка в сумерках можно было заметить огни приставших катеров, а изредка даже огни редких вертолётов. По сравнению с их островом на Сескаре кипела жизнь, и Егор наблюдал за ней не без тайной тоски.
На острове Северного Сияния тоже был маяк; он хорошо просматривался почти с любой точки острова - старинная, белёная круглая башня. Правда, Его ни разу не видел, чтобы этот маяк работал. Зато иногда он замечал свет в окне на самой вершине. Яна ещё в самый первый день упомянула, что у маяка есть смотритель. И Егор всё гадал - зачем же смотритель маяку, который совсем не работает...
Или же всё-таки работает, но только иногда?
И каково это жить совсем одному? Неужели совсем не скучно? Может, смотритель иногда приходит в школу в гости?
Ещё из Восточной башни, если хорошенько высунуться, можно было разглядеть корпус намертво засевшего на мель корабля с полустёртой надписью на боку «Sverre Helge Hassel». Как выяснил Егор в библиотеке, Сверре, в честь которого когда-то назвали судно, был норвежским полярным исследователем, одним из пяти человек, которые первыми в мире покорили Южный полюс.
Порой вечерами Егору чудилось, что в иллюминаторах навечно замершего норвежского фрегата мелькают отблески огня - казалось, кто-то бродил по недрам давно заброшенного судна. И воображение пускалось вскачь - кто бы это мог быть? Может, кто-то из матросов не был эвакуирован и сейчас живёт на корабле робинзоном, боясь показаться людям на глаза, потому что... потому что... Вот тут воображение Егора неизменно подводило, и он вздыхал, признавая, что как бы ему ни хотелось найти какую-то тайну, на самом деле отблески огня в иллюминаторах - это всего лишь отсветы заката или мигавших в заливе маяков...
Помимо облюбованной Егором Восточной, в замке имелась ещё и Западная башня. Вот только вход в неё надёжно преграждал солидный навесной замок на массивной двери. Егор тщательно его изучил, обнаружил толстенные слои пыли и пришёл к выводу, что запор не открывали уже очень давно. И гадал, что же там, за дверью, такого особенного, что на неё навесили столь внушительный замок?
Западная башня, норвежский фрегат, мёртвый маяк и смотритель-отшельник, школа на острове без связи с внешним миром, необычные уроки мифологии и рунической письменности и, наконец, ученики, ничего не помнившие из своей прошлой жизни - загадки громоздилась одна на другой. Можно было, конечно, расспросить ребят, но Егор боялся показаться им нелепым и смешным со своими вопросами и подозрениями. Особенно потому, что никто другой из обитателей Рунстенхёрга, похоже, не видел во всём этом ничего необычного С малышами понятно, они, вероятно, просто не задумывались над подобными вопросами, а если ещё и давно живут на острове, то, возможно, они и не помнят другой жизни. А вот старшеклассники, возможно, что-то знали. Не замечать столь очевидные вещи они не могли, но раз вели себя так, словно вокруг не происходит ничего странного, значит, знали ответы на вопросы - загадочное всегда перестаёт быть таковым, когда есть объяснения. Но со старшеклассниками Егор на эту тему ещё не общался; он был с ними едва знаком и потому стеснялся приставать с расспросами.Словом, если кого и спрашивать, так это Яну, перед которой Егору почему-то совсем не было неудобно. Но удачный момент для столь серьёзного разговора всё как-то не подворачивался - на уроках особо не поболтаешь, в обеденном зале всегда народ. Что же до свободного времени - как заметил Егор, Яна постоянно где-то пропадала. Просто исчезала, и нигде её было не найти. Возвращалась она в замок усталая, иногда промокшая, порой перепачканная - но всегда непременно довольная. Смирно выслушивала выговоры учителей, привыкших к её выходкам, и от своей прилежной и правильной сестры, которая, похоже, не нарушила в своей жизни ни единого правила - но уже на следующий день снова до ночи где-то гуляла.