От этих мыслей настроение как-то разом испортилось. Егор вяло ковырялся в яичнице и незаметно рассматривал ребят, с которыми ему теперь предстояло жить.
Старшеклассников было восемь; они сидели отдельно и вели свои взрослые беседы, слишком важные, чтобы допускать к ним остальную мелюзгу. Малыши за отдельным столом весело галдели; самая старшая из них, девочка лет девяти, заботливо намазывала маслом хлеб самому маленькому, которому, вероятно, и в первый класс идти ещё было слишком рано.
Оставалось ещё пятеро, включая Егора. Видимо, это здешний эквивалент средней школы, хотя, конечно, девятый класс, в котором учился Егор, на его взгляд, был уже почти совсем старшим. Однако Арсений, тоже девятиклассник, сидел отдельно, из чего Егор сделал вывод, что старшеклассники девятиклассников в свою компанию всё-таки не принимают. Или же они не принимают только Арсения?
Напротив Арсения сидели близняшки, а сбоку, вроде бы и рядом, в вроде бы и сам по себе, завтракал мальчишка лет одиннадцати. Пятый класс - это, конечно, тоже средняя школа, но четыре года между пятым и девятым классами представляли собой непреодолимую для настоящей дружбы пропасть. Словом, походило на то, что совсем немногочисленные ученики средних классов не особенно между собой дружили и держались сами по себе.
«Что ж, значит, и мне так придётся», - сделал вывод Егор.
Глава 2
Новая жизнь в школе-интернате как-то неожиданно быстро вошла в свою колею. Егор сам удивлялся тому, насколько легко он к ней привык. Он полагал, что отчасти это произошло потому, что он совсем ничего не помнил из своего прошлого; для него жизнь началась только несколько дней назад в этом старинном замке на острове Северного сияния.
И, в целом, это была довольно удобная жизнь. Подъём в семь, завтрак в семь тридцать, уроки с восьми тридцати до полудня, час на обед, ещё два часа уроков, полдник, а затем - свободное время с перерывом на ужин в семь вечера и отбой в десять.
Уроки в этой странной школе тоже были необычными - никаких девятых «А» и «Б», никаких расписаний. Впрочем, оно и понятно, из девятнадцати человек не составишь десять полноценных классов. Трое выпускников и пятеро десятиклассников занимались отдельной группой, у младших ребят были свои уроки, у оставшихся Егора, Арсения, близняшек и одинокого пятиклассника Миши - свои. Но не общие, конечно. Так, пока директор объяснял Егору с Арсением новую тему по геометрии из учебника девятого класса, Софья и Яна сосредоточенно решали уравнения из программы алгебры за восьмой класс, а Миша повторял дроби по своему учебнику математики. А затем Ярослав Борисович проверял дроби у Миши и уравнения у близняшек, а Егор с Арсением решали задачки.
Каждый из учителей Рунстенхёрга вёл сразу несколько предметов. Директор отвечал за точные науки - математику, физику, алгебру и геометрию, «Снежная королева» Алла Сергеевна - за гуманитарные: русский, английский, литературу, а также чтение и русский язык для малышей. Медсестра вела биологию, химию и окружающий мир у младших. Молоденькая девушка, которая в самый первый день показалась Егору старшеклассницей, преподавала социологию, культурологию, а также пение и рисование. Её звали Станислава Игоревна, она закончила эту же школу всего лишь в прошлом году - да так и осталась тут преподавать.
Субтильный мужчина с клочковатыми усиками был учителем истории и географии. Нервный и какой-то пугливый, он слегка заикался и в обычной школе наверняка бы стал объектом для насмешек и издевательств учеников. Но в Рунстенхёрге ничего подобного не наблюдалось.
Наконец, мрачного вида мужчина в спортивных штанах и бандане оказался тем самым поваром, про которого ещё в самый первый день рассказывала Егору Яна. Константин Витальевич, он же - Шеф, не только отвечал за кухню, но ещё вел физкультуру и ОБЖ, а для желающих организовал факультатив по самообороне, которые с удовольствием посещали, пожалуй, все без исключения мальчишки школы... и Яна! Шеф не делал никакого различия между мальчишками и девчонками и никаких поблажек во время занятий ей не предоставлял, за что Яна его очень уважала.
Однако самым необычным в школьной программе Рунстенхёрга были дополнительные предметы: мифология и рунная письменность. Под руководством географа-историка ребята изучали основы всех мифологий мира, а завуч вела углубленный курс германо-скандинавской, кельтской и славянской мифологий. Рунную письменность преподавал сам директор, а некоторые уроки рисования молоденькой Станиславы Игоревны посвящались не натюрмортам, пейзажам и портретам, а каллиграфическому выписыванию самых разных рун.