— А почему три? — возмутилась я, потому что Герасимов уже привык, что ему просто так ставят тройки за угрюмость и манеру, будто он, отвечая, делает всем одолжение, а у меня по английскому всегда была пятерка.
— А потому, что зла в реальной жизни больше, — ответила Татьяна Евгеньевна, и если бы она в этот момент разразилась диким хохотом, то я ничуть бы не удивилась.
Не было никаких сомнений, что и до неё докатилась сетевая истерия.
После уроков, когда я уже одевалась, ко мне подошла Сёмина и попросилась идти домой вместе, у неё якобы было какое-то дурное предчувствие. И я не возражала.
Мы оделись, вышли и медленно побрели в сторону дома.
Однако далеко уйти не получилось, за воротами школы тут же наткнулись на группку Настиных одноклассников. Они стояли чуть поодаль, и, судя по голосам, там назревал конфликт.
— Пойдем, — потянула меня Настя в сторону. — Идем, пока они нас с тобой не заметили. Подольский в курсе.
Но мне всегда нужно точно знать, что происходит, да и фамилия Павлика в этом интересе сыграла не последнюю роль.
Я приостановилась и между спинами пацанов смогла различить мальчишеское лицо Маркова. Встревоженное и красное, как его куртка. Очки съехали на нос, а кудряшки растрепались. Выглядел он жалко.
Марков явно пытался отвязаться от парней, хотя и петушился. Но всё шло к тому, что ничего у него из этого не выйдет. На моих глазах Солдатов пихнул его в плечо, а Шишов отвесил подзатыльник.
— Чё, чмо. Нравится девчонок травить?
Павлик тоже был тут, без шапки и в куртке нараспашку.
Парням представилась отличная возможность отыграться за все циничные и надменные шуточки, с помощью которых Марков общался с людьми. Это было очень круто начистить ему рыло, прикрываясь идеями справедливости. Однако при всей внешней хилости, в Маркове была такая настырная убежденность в своей правоте, что он никогда не пошел бы на попятную, даже закатай они его в асфальт.
— Тонечка, идем, — заныла Сёмина. — Иначе нам всем будет плохо.
Но не особое сочувствие к Маркову, а праведная закипающая злость не давала мне сделать вид, что я ничего не замечаю. Так уж у меня бывает — первоначальный импульс движет сознанием. А присутствие Павлика лишь послужило красной тряпкой.
— Чего докопались? — влезла я, ткнув в спину первого попавшегося. — Типа всей толпой на одного?
— Ещё одна, — забухтели пацаны.
— Чё те надо, Осеева? — сказал Подольский и даже оттолкнул локтем. — Иди отсюда.
— Понятное дело, — хмыкнул Шишов. — Пришла отмазывать соучастника. Пользуется, что баба. А как других унижать, так то не жалко.
— Что ты про это знаешь, Шишов? — ответила я. — Ничего ты не знаешь, вот и помалкивай. Вы вообще все не в теме.
— Иди отсюда, Осеева, — опять попробовал выпихнуть меня из круга Павлик.
— Только тронь ещё, — я по-наглому шлепнула его по руке. — Чего к человеку пристали?
— Где ты тут человека-то увидела? — тут же попер Солдатов. — Я лично вижу только сволочь, падаль и шлак. А ты — мелкая шинигамка, лучше бы вообще рот не разевала свой поганый.
Наезд был гадский и очень оскорбительный, прыщавый паразит с какого-то перепугу решил, что ему всё позволено. Ответных слов для него не нашлось, зато нашлась довольно увесистая сумка со сменкой.
Сёмина стояла от меня слева, поэтому размахнуться получилось как следует, и тяжеленькие Вансы на резиновой подошве смачно впечатались в морду Солдатова. Козел тут же заорал и схватился за нос, Шишов замахнулся, чтобы влепить мне оплеуху, но Подольский успел удержать его руку.
— Совсем мозги потеряла, Осеева? — заорал на меня он.
— И потеряла, — спокойно ответила я, многозначительно помахивая мешком. — В следующий раз там могут оказаться кирпичи.
— А тебе не кажется, что она совсем оборзела? — попер Шишов на Павлика. — Какого черта за неё заступаешься?
И тут, наконец, до Маркова дошло, что ему пора проваливать. Он поправил очки, распихал своих озадаченных обидчиков, подошел ко мне, взял под руку и повел за собой. Сёмина припустила следом.
Мы шли быстро, не мчались, конечно, но очень хотели поскорей уйти подальше от их злобных взглядов, выкриков и свиста.
— Какая-то ты безбашенная, — очки Маркова от разгоряченного дыхания запотели. — Ты чего на них наскочила? Тебе не всё равно, наваляют мне или нет?