Кругом не было ни души, мы специально подыскивали глухое, безлюдное местечко, и теперь это оказалось очень на руку гопникам.
Завидев их, ребята так растерялись, что никто даже дернуться не успел. После чего водитель и жирный согнали нас в кучу, а Кепка и Шапка по-хозяйски полезли в нашу Газель.
Первым делом выковыряли оттуда Амелина и кинули к нам, а потом принялись доставать сумки. Возиться особо не стали, просто раскрывали одну за другой, и вытряхивали содержимое прямо на снег.
Мои деньги и карточку нашли самыми первыми, завернутыми в тетрадный клетчатый лист. Кепка заикнулся было про пин-код, но Шапка его тут же одернул, что, мол, уголовка ему не сдалась. Однако карточку всё равно не вернули.
Деньги Герасимова оказались у него в кармане куртки, так что их забрал амбал, когда обыскивал. У Насти рассыпалась стопка сторублевок, уроды сгребли и их. Кроме того, они забрали все телефоны, карточки, ноут Петрова и планшет Герасимова. Наличность Маркова обнаружилась в носках. Бумажник Якушина Шапка, не раскрывая, пихнул к себе в карман.
Напоследок они забрали пакет из Макдональдса с тремя оставшимися гамбургерами и большой коробкой нагетсов.
Гопники уехали весьма довольные, пожелав нам улыбаться и не болеть. А мы остались огорошено стоять над кучей раскиданных шмоток, как бедные поселенцы после Мамаева набега.
Первой очнулась Сёмина, она камнем бросилась на кучу и начала спешно собирать свои вещи, наверное, потому что сверху оказалось её нижнее бельё.
— Вот это капец! Просто финиш. Это полная задница, — впервые в жизни я видела на лице Герасимова столь бурное выражение эмоций.
— Откуда они взялись? — промямлил совсем сникший Петров.
— Понятия не имею, — Марков, кажется, единственный, кто сохранил присутствие духа. — Они нас прямо на улице заловили. Откуда-то знали, что у меня деньги есть.
— Ясное дело, откуда, — сказал Амелин, кутаясь в шарф. — Твои друзья — хорошие парни нашептали.
— Полицейские? — ахнул Марков. — Думаешь?
— Естественно. Не могли же они сами отнять у тебя деньги, которыми ты так лихо перед их носом размахивал.
И тут Петров неожиданно вскинулся, полез в машину, под переднее сидение и, с победоносным видом, вытащил оттуда спрятанную мною камеру.
— Осеева, ты — чудо!
— Капец, ну капец! — не унимался Герасимов.
Вот тут-то, откуда ни возьмись, из снежной пелены нарисовался Якушин собственной персоной.
Шел не спеша, вразвалочку, успокоенный и довольный, с широкой полоской белого пластыря на носу. И только с удивленным видом подошел, как мы все, словно по мановению дирижёрской палочки, начали орать на него.
Якушин какое-то время всё это терпеливо слушал, но вскоре не выдержал и тоже начал кричать, что он никому не навязывался и ничем никому не обязан, и что это не его проблемы. Хотя, толком и не мог понять, что случилось.
А потом я наехала на Маркова, что он такой лопух и хвастун, а Марков ответил, что я сама согласилась сесть к ним в машину, но ко мне подключились Герасимов и даже Петров. И мы все стали дружно орать на Маркова. Просто стояли над кучей шмотья и кричали на Маркова.
Все, кроме Амелина, который сел на корточки, чтобы вытащить из подвернутых штанин свой драгоценный плеер, но затем вдруг заметил среди вещей, несколько прямоугольных белых карточек и, собрав их, принялся внимательно разглядывать.
Оказалось, что это фотки Герасимова, и тот с такой злостью вырвал их, что они чуть не порвались.
— Это туда ты собрался ехать? — спросил Амелин.
Герасимов спрятал фотографии во внутренний карман куртки.
— А тебе какое дело?
— Прикольный дом. Можно с тобой? — Амелин умело изобразил святую наивность.
— Нельзя, — Грасимов принялся собирать свои вещи.
— А что там? — Петров заинтересовался.
Мы все уже устали кричать.
Герасимов нехотя передал карточку Петрову. Я не удержалась и тоже заглянула.
Черно-белая фотография прошлого века, а на ней большой красивый дом с колоннами и балконом — настоящая усадьба.
— Это, наверное, какой-нибудь архитектурный памятник. Музей, — предположил Петров.
— Ничего подобного. Мой дядя там на самом деле живет.
А Марков даже не взглянул:
— Сторожем там работает?
— Это его собственный дом. Он его в девяностых выкупил и полностью восстановил, потому что там до того больница заброшенная была.
— Ого! На какие это шиши он там всё восстановил и выкупил? Он у тебя миллионер? — саркастично поинтересовался Марков.