- Это ужасно.
Марков был прав, поэтому я не обиделась, у меня действительно не было музыкального слуха.
Затем мы попытались играть в города и в слова, но почему-то ничего не получалось. Хоть и отвечали на вопросы, но мысли каждого были где-то далеко. Даже Петров не сильно усердствовал. Никто не хотел разговаривать обо всем, что случилось. Словно сговорились. Каждый держал это в себе и впервые, с того момента, как мы уехали из дома, я вдруг отчетливо поняла, какие мы все разные, и что мы тут делаем вместе, вообще не понятно.
И вдруг неожиданно, ни с того, ни с сего Семина по-деловому заявила:
- Мы должны поговорить. Обсудить то, что произошло. Я имею в виду Кристину. Так ничего и не поняли, не разобрались.
- А чего тут разбираться? - сказала я. - Кристина и так пребывала в подавленном настроении, а тут ещё мы со своими проблемами. Когда все вокруг талдычат, что всё плохо, то волей неволей, и сам начинаешь так считать.
- Ты это сейчас о чем? - насторожился Марков.
А я и забыла, что про Линор не все знают. То был, конечно, не лучший момент для открытия истин, но в глубине души я была даже рада. Ведь, у каждой правды есть свой срок годности, и чем свежее она, тем меньше горчит. И я рассказала обо всём, что мы выяснили с Герасимовым про Линор.
- Ты какая-то дура, Осеева, - вспыхнул Марков. Он даже попытался вскочить, но потом вспомнил про якобы больную ногу и не стал. - Чего молчала-то? Я бы хоть посмотрел, что у меня там в этой переписке было.
- А я с Линор очень много общалась, - Настя приняла эту новость, как само собой разумеющееся. - Теперь я знаю, что точно виновата. Линор - единственный человек, который терпеливо слушал о том, какая я толстая.
- Ты толстая? - удивленно воскликнул Петров и начал дико гоготать. И он так заразительно хохотал, что всем тоже стало смешно.
Так что мы какое-то время просто тупо смеялись, переставали, а когда Петров, глядя на Сёмину, снова делал удивленные глаза, закатывались в новом приступе.
- Нужно рассказать правду, - упрямо сказала Настя, когда стало чуть тише. - О чем каждый из нас переписывался с ней. Помните, мы клялись?
- Зачем тебе это? - спросил Герасимов. - Меня лично объяснение Осеевой вполне устраивает.
Но я уже в достаточной степени изучила Настю, чтобы понять, что всё только начинается.
- Нет, вы не подумайте. Я ни в коей мере не снимаю с себя вину, но у меня всё равно в голове не укладывается, как можно обвинить человека, который делится с тобой своими несчастьями именно за то, что он это делает?
- Наивная, - с выражением глубокого жизненного опыта вздохнул Марков. - Ты только сейчас поняла, что люди специально сближаются друг с другом, чтобы потом сделать какую-нибудь гадость? Чтобы знать все больные места и посильнее в них ударить?
- Всё равно не понимаю, - горестно вздохнула она. - Вот и била бы в больные места, если мы ей не нравились.
- Ничего подобного, - ответил Якушин. - Это исключено. Кристина не такая.
- Ты просто не хочешь верить в то, что ты ей не нравился, - не удержалась я.
- Если знаешь о бедах другого человека, ты ему сострадаешь и хочешь помочь, - продолжала взывать к нам Настя.
- Не суди обо всех по себе, - отрезал Марков.
- Правильно, - откликнулся Герасимов. - Марков, например, слово «сострадание» вообще не знает.
- Слушай, заткнись, - фыркнул Марков. - Спорим, ты просто боишься?
- Чего это мне ещё бояться?
- Боишься рассказать, о чем переписывался с Ворожцовой.
- Ничего я не боюсь. Мне просто нечего рассказывать. Не знаю, чего рассказывать. Просто тупо не помню, и всё.
- Я так и думал, - на лице Маркова заиграла довольная ухмылочка.
- Просто тупо не помню, - передразнил он.
- Тогда давай ты расскажи, если такой честный и открытый, - с вызовом бросил Герасимов, и все затихли, ожидая ответа.
Марков задумался.
- Я понимаю, - согласилась Настя. – Самому очень трудно найти главное, но вместе у нас может получиться. Мы просто должны задавать друг другу вопросы и отвечать честно. Так, мы сможем разглядеть то, что самому не видно, это как с соринкой в глазу.
- О, прикольно, - вдруг оживился Петров. - Отличная тема. Можно классное кино сделать.
- Я не думаю, Петров, что вопрос «твой любимый цвет» входит в список этих вопросов, - сказала я.
- Ладно, - согласился Петров. - Хотя, любимый цвет очень многое может сказать о человеке. Всё, отличная идея, Настя! Я буду задавать вопросы и снимать. А потом посмотрим и поржем.
- Ты лучше себя снимай и ржи, - оборвал его Герасимов. - Я лично в этом деле не участвую.