Глава 27
На капищенской Леди Гаге ритуальный креатив Петрова не закончился. На следующий день он достал из гаража несколько старых покрышек, отнес их на заднюю сторону дома, туда, где находилась открытая площадка для отдыха, попросту занесенное снегом ровное место, где не росло никаких деревьев, и не было вообще ничего, забрался прямо в центр этой площадки и расчистил большой ровный круг. Затем выложил по его краю все покрышки, а полые места внутри них забил ветками и палками.
Он занимался этим около часа, серьёзно и старательно, в полном одиночестве и без камеры. А мы наблюдали за этими его чудаковатыми манипуляциями из окна мансарды. Амелин первый заметил и позвал меня.
И сразу возникло множество версий на этот счет, однако Петров заставил удивиться даже Амелина, когда, неожиданно исчезнув из нашего поля зрения, через несколько минут, шумно топая по лестнице сапогами, широко распахнул дверь и ворвался к нам.
Спецовка его была расстегнута, волосы взмокли, глаза блестели. Он был весь дико взбудоражен и переполнен чувствами. В руках Петров держал нерасправленный мусорный мешок.
- Извините, что помешал, я быстро, - по-деловому сказал он, направляясь к сундукам.
- Что ты делаешь? – окликнула его я, когда он, открыв крышку самого большого из них, принялся вынимать оттуда мягкие игрушки и запихивать в мешок.
- Скоро узнаете, - он на секунду остановился и внимательно поглядел в глаза розовой обезьяне с длинными болтающимися руками и ногами. - Это будет шикарно.
- Какое-то у меня нехорошее предчувствие, - сказал Амелин, подходя к нему и вытаскивая обратно из мешка ту самую панду. - Мне кажется, это не самая лучшая твоя идея.
- Идея замечательная, - заверил Петров, закидывая игрушки ещё быстрее, пока Амелин не отобрал остальные. - Вы просто ещё всей концепции не знаете. Я потом расскажу.
Он быстро стянул почти полностью набитый мешок и, послав воздушный поцелуй в ответ на мой растерянный вид, мигом выскочил за дверь.
- Пойдем- ка посмотрим, - озабоченно предложил Амелин.
Я направилась к окну, в то время как он уже зашнуровывал кеды.
- На улицу идем, глупенькая. Если это то, что я думаю, то мне не нравится. Будет очень плохо, если он так сделает.
- Что сделает? - никак не могла понять я. - Вы как будто на каком-то своём языке разговариваете.
- Если он сейчас всё это подожжет, то мы тут все сдохнем раньше времени. Это так вонять будет.
- Да, ладно, - мне очень не хотелось тащиться на улицу. - Петров же не такой идиот. Зачем ему поджигать игрушки?
- Он не идиот, - Амелин натянул пальто - Но он так видит, а это ещё хуже.
- Как он видит?
- Дети Шини - сама подумай. Забыла? И эти игрушки, неужели непонятно? Деструктивизм и отторжение. Взгляд художника. В черном едком дыму горящей резины пылает и плавится наше детство. Жалкие молящие о помощи глаза, перекошенные рты, ну и всё такое.
Звучало дико.
Я осторожно выглянула в окно, Петров уже добрался до своей конструкции и стал перекладывать содержимое мешка внутрь покрышек.
- Нужно найти Якушина, - сказала я.
Амелин уже раскрыл дверь, но после моих слов замер на пороге.
- Зачем это?
- Чтобы остановил Петрова.
Он несколько секунд постоял, подумал, а затем отпустил дверь, и она со звонким щелчком закрылась.
- Действительно. Что-то я и забыл.
Затем резким движением содрал пальто, потому что оно застревало на рукавах, бросил прямо посреди комнаты, пошел и завалился на кровать.
- Потом приходи. Расскажешь, как прошло.
- Не понимаю, на что ты обиделся, - его такая быстрая смена настроения порой меня очень удивляла. - Тебе всё равно на улицу нельзя.
- Пока ты тут стоишь и болтаешь со мной ни о чем, возможно бедные обезьяны и жирафы, пожираемые неистовым пламенем, уже корчатся в предсмертной агонии, и их невинные души молят лишь о том, чтобы этот ужас поскорее закончился, - смакуя каждое слово, мрачно произнес он. - А если я сейчас ещё и начну объяснять тебе, что любая обида - это результат собственных завышенных ожиданий, то спасать твоему герою будет уже некого.
Якушина я действительно немного поискала, но не нашла, зато мне повстречался Герасимов. И после того, как я рассказала, что Петров собрался поджигать шины и игрушки, и зачем это ему, он выскочил на улицу даже без верхней одежды.