И ведь мне иногда казалось, что это человек, который несколько старше меня и опытнее. Да уж, знай я с кем имею дело, никогда не стала бы раскидываться фразами типа: "чем становишься старше, тем непонятнее, как жить дальше" или "большой город - большое одиночество" и задавать дебильные вопросы вроде: "почему, люди так любят показуху?", "что делать, если панически боишься темноты?", "отчего никому нельзя доверять?", "хотела ли бы ты снова стать маленькой, что бы ни о чем не думать?".
А также выкладывать всякие школьные и домашние заморочки. И хотя она тоже говорила о своём, толком понять, чем она живет и как, я так никогда и не могла. Иногда Линор рассказывала какие-то истории, то ли происшедшие с ней, то ли с кем-то из знакомых, то ли просто взятые где-то в сети. В основном, это были рядовые, жизненные ситуации, когда не знаешь, как поступить и что предпринять. Или же просто задавала вопросы.
Линор:
Чтобы ты делала, если бы нашла на улице телефон?
Осеева:
Я бы отдала.
Линор:
Я тоже раньше так думала, но никто даже спасибо не сказал. Хозяйка просто забрала и ещё смотрела так, словно его у неё из кармана вытащили.
Осеева:
Ты похожа на карманника?
Линор:
Это не важно. Просто удивляет, почему люди кругом такие. Почему они думают, что им все всё должны?
или
Линор:
Ты у родителей одна?
Осеева:
К сожалению. Я бы очень хотела брата или сестру.
Линор:
А если бы они тебя не любили? Или ты их.
Осеева:
Почему бы им не любить меня?
Линор:
Ну, так же бывает. По всяким причинам. Просто представь, что вот живете вместе, а брат тебя на дух не переваривает, родителей настраивает.
Осеева:
Наверное, я попыталась бы как-то доказать, что лучше. Не знаю. Сделать что-то важное, хорошее, чтобы они поняли, как на самом деле всё обстоит. Или просто наплевала бы, послала всех к черту и жила так, как считаю правильным. По-своему. Сложный вопрос.
Или
Линор:
Что бы ты делала, если бы тебя гнобил весь класс? Просто за то, что у тебя есть свои принципы, другие не такие как у них? Потому что ты умнее и способнее? Просто потому что тебя воспитывали по-другому, потому что ты не умеешь унижаться и приспосабливаться? И тебе за это в спину кидали яйца и рвали карманы в раздевалке?
Осеева:
Если честно, я и сама ни с кем в школе не общаюсь. Но меня никто не гнобит. А если вдруг так случилось бы, то я бы сопротивлялась. Полнейший игнор и газовый баллончик в кармане. Щит и меч. У тебя проблемы с одноклассниками?
Линор:
Нет. Моим одноклассникам нет никакого дела ни до кого, кроме них самих.
Одним словом, за всем этим мне так и не удалось разглядеть саму Кристину.
Сколько я не перечитывала, какая-то явная проблема не вырисовывалась, а образ не складывался. Почти ничего не соответствовало тому, что я за это время узнала о ней самой. И ведь ни одной откровенной жалобы, никаких страданий или девчачьей лирики.
Местами проскакивали пространные размышления о счастье, смысле жизни и смерти, но как-то невнятно и без четко выраженной позиции, словно ей самой в этих темах было неудобно.
Телефон разрывался. Истерику Сёминой я предчувствовала всеми местами тела, поэтому отвечать не хотелось, но на третий раз не выдержала.
- Тоня, пожалуйста, мне очень нужно с тобой поговорить, - хлюпала она в трубку. - Иначе я не справлюсь, я не смогу, я слабая. Очень. Давай встретимся, пожалуйста!
- Ладно.
Сначала я опять хотела позвать Настю к себе, но потом решила, что не заслуживаю тепла и комфорта, и что для такого человека как я самое место на зимней промозглой улице, грязно-серой, холодной и бесчувственной.
Я специально пришла к её подъезду раньше, села на спинку лавочки и стала ждать.
Пустое созерцательное бездействие. Под ногами колотый лёд и пенистая жижа от соли на асфальте, чуть выше - колючая проволока занесенных кустов, а над самой головой, на фоне равнодушного молочного неба, такие же уродливые ветви деревьев и нависающий прямоугольник Настиного дома.
Очень реалистичные и объемные декорации. Между ними едва различимое движение - безликие фигуры ничего не значащих прохожих. Ни дождика, ни снега, ни пасмурного ветра - всё как обычно. Просто жизнь. Я вне её и одновременно внутри.
Настя вышла, села рядом и взяла меня за руку. На ней были длинные перчатки без пальцев, а ногти покрыты черным лаком, как у ведьмы.
- Они все ненавидят нас.
- Ну, и что с того? Ты что не знаешь, что интернет - это самая большая помойка в мире?
- Но они говорят, что мы плохие и должны умереть.
- Какое тебе вообще до этого дело? Кто эти люди? Ты ценишь их мнение?
- Я стараюсь прислушиваться ко всем.
- Чушь какая! Все не могут быть правы.
- Но все и не могут ошибаться.
- Очень даже могут. И вообще, делай всё наоборот, они говорят - сдохни, а ты живи! Назло.
- Но Тоня, я чувствую, что с нами что-то не так, я не могу объяснить что именно, но где-то в глубине души у меня очень неспокойно, тревожно.
- Пойдем, выпьем кофе, - я должна была подготовить её к рассказу про Амелина и Линор.
- Нет спасибо, я не хочу. Не могу. Нет.
- У меня есть деньги, - твердо сказала я, и Сёмина тут же согласилась.
Мы взяли по большущей чашке кофе, и сели за столиком в кафе в самом темном углу, за колонной, точно намерено от чего-то прячась.
После третьего же глотка кофе я подумала, что может быть не всё так уж и плохо, как выглядело сорок минут назад. Может, просто стоило посмотреть на ситуацию под другим углом?
- Всё, что с нами случилось несправедливо и жестоко.
Настя неуверенно кивнула.
- И кто в этом виноват? Правильно. Кристина. Это же очень нечестно втянуть в свою игру тех, кто в отличие от неё, хоть как-то борется со своими проблемами, пусть даже и жалуется иногда. Нет ничего проще, чем сказать, вот, мол, я устала, всё кругом плохо, все козлы, я не справляюсь с этим. Ладно, фиг, пусть не справляется, но не нужно трогать других. А то вечно у них кто-то должен быть виноват.
Неожиданно, всё, к чему я пришла, изучив переписку, выплеснулось на Сёмину. Линор, Кристина в ролике и Кристина в школе - три совершенно разных человека. Может, этот идиот Амелин нас обманул? Такой способен. Или это Якушин рассказывал о какой-то другой Кристине? Я в конец запуталась.