— Это Костя, — нехотя пояснила я, — тот самый. Седьмой.
И тут же возникло всеобщее растерянное замешательство, потому что мы все уже немного привыкли друг к другу, а Амелин явился, словно пришелец с другой планеты. Я и думать-то про него забыла. Он был явно не наш, чужой, больной и странный. Честно сказать, даже не предполагала, что вообще когда-нибудь ещё увижу его.
— Ты как узнал?
Мне казалось, кроме меня с ним никто не общался.
— Ты мне сама сказала, — внаглую соврал он.
— Это неправда, — разозлилась я. — Зачем ты обманываешь?
Но он не ответил, только пожал плечами и снова заулыбался, будто я сказала что-то приятное.
— Нет, Саш, я, честно, не говорила.
— Теперь уже плевать, — Якушин развернулся ко мне спиной. — Короче, сейчас на вокзал едем. На электричке километров сто, там ещё пешочком, к обеду доберемся. Жратву нужно будет только купить. Хоть кто-нибудь готовить умеет?
— Я умею, — Настя подняла руку, как в школе.
Герасимов что-то одобрительно промычал, и мы двинулись к метро через дворы.
Однако только дошли до конца длинного белого дома, как услышали сзади яростный топот ног. И как будто бы оклик.
Обернулись, но если возле проезжей части горели фонари, то во дворе ещё царила кромешная темень, и разглядеть кого-либо было нереально. Мерзкие чавкающие звуки настойчиво приближались.
Первым не выдержал Петров, ничего такого вроде бы не было, но он зачем-то дернулся и побежал, за ним припустил Герасимов, причем тут же обогнал, и оба исчезли в темноте. Ну, а за ними рванули все. Помчались сломя голову, даже Сёмина со своей громоздкой сумкой, в длинном черном пуховике, на худющих ногах-спичках не отставала. Добежали до торца дома, Якушин остановился, за ним и мы.
— Что случилось? — спросил он.
— Как будто сзади кто-то бежал, — отозвался Амелин.
— За нами?
— А кто его знает.
— Ну, вы даете. Сейчас полно прохожих. Все торопятся, бегут.
— А сам-то, — сказала я.
— Я думал, что-то случилось.
— Мы тоже.
И тут топот возобновился. Мы переглянулись, но с места не двинулись. Все, затаившись, молчали. В свете лампочки у подъезда было видно, что преследователь тоже приостановился и сбавил темп.
То, что он был один, нас немного приободрило. Мы развернулись, чтобы дать достойный отпор, и тут внезапно я поняла, что это Марков.
— Ты что тут делаешь? — опередила меня Сёмина.
Марков вышел на свет.
— Что-что? Непонятно, что ли?
— Ты тоже с нами? — Якушин метнул в мою сторону очередной недобрый взгляд.
— А есть ещё варианты? — у Маркова был такой вид, будто это он всё организовал, а мы вдруг решили ехать без него.
От такого нахальства Якушина заметно передернуло:
— А чего вас так мало-то? И что, даже группы поддержки не будет?
Но тут очень вовремя вернулся Петров, дружески обхватил Якушина за плечо и, заискивающе заглядывая в глаза, подобострастно проговорил:
— Мы будем во всем тебя слушаться. Обещаю. Что прикажешь — всё сделаем. Я Маркову сказал просто так, чтоб завидовал. Думал, не пойдет. С такой-то компанией.
Но Марков ни на кого не обращал внимания:
— Так, короче. Если всё серьёзно, мы должны немедленно избавиться от телефонов.
— Как? — ахнула Сёмина. — Как избавиться?
— Взять и выбросить к чертовой матери. Иначе по ним легко проследить наше месторасположение.
— Зачем выкидывать телефон? — удивился Петров.
— Я не понял, ты сбежал или погулять отпросился?
— Можно просто заменить симки. У меня рука не поднимается взять и выкинуть телефон.
— Если им будет нужно, то они трубку и без симки найдут, — неожиданно подал голос Амелин, — у каждого телефона есть имэй код, по которому его можно отследить везде, даже в выключенном состоянии. Это маловероятно, конечно, но возможно.
— Есть такое, — подтвердил Якушин. — Но лично я никуда не сбегаю. Я уезжаю.
— Если ты свой телефон оставишь, то тогда сразу найдут всех, — довольно равнодушно заметил Амелин.
Марков же продолжал размышлять вслух:
— Теоретически, их можно продать. Только, где сейчас найти перекупщика?