– Доброго дня, благородные таны.
Они повернули головы ко мне, и я смог увидеть их лица. Микар л’Зорназа, Вальтек л’Дронза и Фрозан л’Гахан. До юных тани мне не было дела, они всего лишь приятная компания, но зато сами молодые таны являются наследниками весьма богатых и влиятельных семей Старкрара. Их отцы состоят не на последних должностях в партии монодоминантов, и сами наследники с гордостью носят на лацканах значки упомянутой партии. Неужели решили подразнить либералов и оккупировать их любимое местечко, дерзкие пройдохи? Л’Дронза и л’Гахан посмотрели на л’Зорназа, выдавая его лидирующее положение в их группе. Нестранно, ведь и среди их отцов Огарэн л’Зорназа исполнял роль лидера. Прежде я видел сих достойных танов только в компании их отцов и, разумеется, не имел радости близкого знакомства с ними. Хотя юный Микар, был случай, высказал мне в лицо все то, что он думает о моей персоне, и видит Луна, тогда я этого заслуживал.
– Доброго дня и вам, тан л’Мориа, – вежливо улыбнулся л’Зорназа, обдав меня мощными волнами ненависти и презрения. – Чем обязан встрече?
– Вы заняли мое место, почтенные таны.
– О! Неужели?! – Он позволил себе наглую усмешку. – Но такое случается в жизни тут и там! Вам ли не знать!
Последовал взрыв смеха, поддержанного скромным хихиканьем тани. Я терпеливо подождал, пока они закончат, после чего сказал:
– Этот стол все еще принадлежит мне, как и кресло верховного дознавателя. Ничего не изменилось, почтенные таны, и у вас ручки слабы, чтобы удержать его. Если я чего-то хочу, я это получаю. Вам ли не знать!
Их злое веселье мгновенно поутихло. Ненависть вспыхнула в душе Микара л’Зорназа с новой силой. Еще чуть-чуть, и рука, сжимающая столовый нож, метнется к моему горлу. Я грязно играю, это правда, но я тот, кем меня сделали тэнкрисы. Увы. Пусть они считают меня отбросом мескийского общества, но я видный чиновник и гораздо старше их всех, а преимущество в возрасте немало значит для тэнкрисов.
– Идемте друзья, тани, у меня вдруг пропал аппетит, – брезгливо поморщился л’Зорназа, поднимаясь.
Он бросил на стол пачку крупных купюр, сумма превышала стоимость трапезы навскидку раз эдак в пять, и направился к выходу, надевая цилиндр. За спиной вожака его друзья испытали короткий приступ страха, когда я встретился с ними взглядом.
– Человек, пожалуйста, приведите это место в порядок и подайте утку по-дзанкогски.
– Сию минуту, мой тан!
Вскоре я уютно устроился на любимом месте и, покачивая в руке бокал с молодым вином, принялся за газету, которую не успел как следует прочесть утром.
– Еще вина, хозяин?
– Будь любезна.
Себастина никогда не садится со мной за один стол, сама мысль о такой вопиющей вольности заставляет ее трястись. Поэтому моя верная горничная прислуживает даже в ресторане. На кухне «Дубовой ветви» с ней очень хорошо знаком каждый поваренок, и никто уже давно не удивляется.
– Хм, ты только посмотри на эту статейку. У нас снова обостряются отношения. На этот раз с Пайшоань.
– Вы предвидели это, хозяин.
– Все хоть чего-нибудь стоящие политики в Старкраре предвидели это. Ситуация с маковыми домами становится невыносимой, весь Маленький Дзанког – одна сплошная курильня, в которой подыхают от измождения зависимые люди, и не только они. До поры Император терпел, выгоды от дипломатии были выше, чем вред от поставок смоляного мака. Теперь все изменилось, правителям Пайшоань нужно больше денег, у них опять волнения в восточных и северных провинциях, на море бушуют пираты, а у власти стоят идиоты-евнухи, режущие друг друга за мельчайшую крупицу влияния, вместо того чтобы вести страну к благополучию. Угроза голода перестает быть призрачной.
Я отпил крепкий горький кофе и перевернул лист.
– Им нужна война… война. Едем домой, что-то я по Глэдстоуну соскучился.
– Да, мой тан. А еще вам нужно попрактиковаться с клинком.
– Опять? Ты же не заставишь меня носиться с оружием, когда я только что сытно поел?
– Мы обождем час.
Наемный экипаж доставил нас в Олдорн. И да, Себастина заставила меня попотеть с клинком. Потом, правда, последовала теплая расслабляющая ванна и уютное чтение докладов у камина с валяющимся в ногах Глэдстоуном. Мелинда сообщила, что тани Аноис поехала со старой коброй и предупредила, что вернется к ужину. Конечно же она не назвала Алфину старой коброй, это удовольствие принадлежит исключительно мне.
Вечером мы собрались за превосходным столом, но обычная пища не лезла мне в горло, я насыщался духовно – Аноис в новом, сшитом специально для нее платье выглядела роскошно! Она была восхитительна! Смесь фасонов, строгого мескийского и воздушного восточного, просто идеально подчеркивала ее особую экзотическую красоту. Волосы не стали собирать в прическу, оставили распущенными, горячими на вид вьющимися волнами огня, только скрепили дорогой заколкой на темени, а через грудь ниспадала широкая малдизская накидка-шарф, изготовленная из драгоценных шелков и ниток. Позже мне доставили счет с четырьмя нулями за дюжину платьев, некоторые из которых еще не были готовы, но я мог лишь посмеяться! Мизерная цена за возможность видеть такую красоту!