Из конкурентов Сергей Валентинович пригласил только трёх своих старинных приятелей и те лишь вздыхали, глядя на то, с каким размахом он тратит деньги. Господин Грибов снова вспомнил о том, что он чуть было не стал меценатом и принялся громогласно подзуживать господ-издателей, напирая на то, что в их книжках одна только поножовщина, блатная феня, да, менты, которые ведут себя хуже последних отморозков. Те внимали ему с кислыми минами, а одному критику, который стал говорить ему о правде жизни и целом пласте русской культуры, до недавних времён глубоко спрятанном властями, громко сказал, сунув под нос свой мосластый татуированный кулак:
— Вот она, правда жизни! Я с себя эти культурные пласты уже третий год сдираю и некоторые приходится с кровью рвать, так что не заливай мне тут про эту муру, фраер. От всех этих книжек так и несёт парашей, а мне её вонь ещё на зоне надоела. Потому я и завязал, как Ефим Половинкин, только тот с зоны мужиком откинулся, хотя его урки и блатовали его корешевать с ними, а мне их посулы тогда сладкими показались. Э, да, что с тобой об этом базарить, ты же всё равно ничего не поймёшь.
Стос, который в тот момент разговаривал ещё с одним критиком, встретился с ним взглядом, улыбнулся и одобрительно кивнул головой. Виктор Петрович Грибов понял это по своему, взял с подноса проходившего мимо официанта два бокала с коньяком, приблизился и спросил, отодвинув локтем критика:
— Не откажетесь выпить со мной за знакомство?
Стос взял бокал и ответил:
— На брудершафт не буду, а так выпью, Виктор. Может давай сразу перейдём на ты? Мы ведь с тобой оба не мальчики, к тому же у меня есть к тебе одно дело и дело это весьма важное и ответственное. Можно даже сказать, что жизненно важное.
Господин Грибов прищурился и спросил:
— Что, браток, блатные наехали?
Отрицательно помотав головой, Стос весело сказал:
— Нет, с такими пустяками я и сам как-нибудь разобрался бы, Виктор. — Протягивая ему руку в очередной раз, он прибавил уже серьёзным тоном — Можешь звать меня Стосом, как все друзья.
Матвей, мотнув головой в сторону Инвалида, веселившего какую-то критикессу, тотчас высказался по этому поводу:
— Ну, это я уже приметил, Стос. К тебе так и этот мотоциклист обращается. Я сначала подумал погонялово у тебя такое, да, вовремя вспомнил, что тебя Стасом зовут и не стал призывать юношу к порядку. Он что, друг твоего сына?
— Нет, он друг старшей сестры моей жены. — Стос взял Матвея под руку, отвёл его в сторону подальше от всех остальных приглашенных и спросил вполголоса — Виктор, мне отчего-то показалось, что в твоей жизни было множество разных встреч. Скажи мне, тебе не доводилось когда-либо встречаться со странными людьми при каких-нибудь необычных обстоятельствах? Поверь, я этим интересуюсь не просто так.
— А как? — Быстро спросил Стоса Виктор Грибов — Профессионально, для сбора, так сказать, информации для своих будущих книжек? — Видя, что писатель смотрит на него с прищуром и лёгкой улыбкой, Матвей смутился и ответил — Всякие у меня были встречи, Стос, и людей мне иногда приходилось видеть всяких, а среди них и очень странных.
— Матвей, меня интересуют не они, а тот человек, с которым ты встретился однажды в тайге во время своего побега. — Спокойно сказал Стос, назвав своего собеседника так, как к нему обращалась даже та женщина, которую только недавно смог назвать женой и сделал это только потому, что имя Виктор тот не любил.
Матвей немедленно насупился и быстро спросил:
— А тебе откуда известно о том терпиле болотном? Не нравится мне это, Стос, я ведь о нём никому не рассказывал, но недавно, глядя на твою жену, подумал почему-то именно о нём. Вспомнилось мне всё то хорошее, что он тогда для меня сделал. Ты что, мысли мои читаешь что ли?
Стос кивнул головой и сказал:
— Самую малость, Матвей. Самую малость и то лишь в тот момент, когда ты сравнил её со своим болотным знакомцем. Видишь ли, Матвей, я ведь тоже не простой человек, хотя родился и вырос в Питере. Просто в моей жизни была встреча со звёздной девушкой Лулуаной Торол, которая изменила не только всю мою жизнь, но даже и меня самого. Кстати, ты тоже уже немного изменился, Матвей, ведь я сделал для тебя и очень многих тех людей, которые пришли сюда сегодня, то же самое, что сделала для меня моя Лулу. В общем ты можешь уже сейчас забыть о своей язве, как и обо всех остальных болячках и если ты не против, то я хотел бы закончить этот процесс побыстрее. Поверь, ты останешься точно таким же человеком, каким был до этого дня, только тебе очень многое станет ни почём.
Матвей непроизвольно коснулся левой рукой живота и спросил, пристально глядя Стосу в глаза:
— Так она что, жена твоя, инопланетянка? Так что ли мне тебя нужно понимать, Стос. Тот болотник точно был инопланетянином. Он пришел ко мне прямо из топи, рядом с которой я от вохры прятался, так потом, через два дня, ушел в неё. То ли корабль у него там стоял, то ли убежище какое. Только знаешь, Стос, твоя жена просто красавица, а тот был неказистым таким мужичонкой, но таким же добрым. Еды мне принёс и от вохры с собаками укрыл. С собой куда-то приглашал, но я отказался. У меня тогда дела поважнее были. Нужно было обязательно кое с кем поквитаться, вот я и отказался. Так она из них что ли?
— А почему ты того инопланетянина, что с тобой в болоте сидел, терпилой называешь, Матвей? — Спросил Стос — Так ведь на фене зовут потерпевших. — Вспомнив о последнем вопросе, он поторопился уточнить — Моя Лулу не из тех инопланетян, Матвей. Она прилетела на Землю с Сиспилы, а вот откуда твой терпила к нам прилетел, мне очень хочется узнать. Слишком уж много на Землю инопланетян прилетать стало и меня это очень сильно беспокоит и не одного меня. Понимаешь, Матвей, мы хотя и не афишируем своего пребывания на Земле, делаем на ней одно только добро. Ты слышал когда-нибудь про такое заведение, "Хоспис в океане"? — Матвей кивнул головой и Стос с удовлетворением подтвердил — Наша работа. Только мы людей увозим туда не для того, чтобы они умерли на берегу океана, а лечим их, возвращаем им молодость и отправляем с Земли куда подальше, основывать новые колонии. Сам понимаешь, не те у нас порядки на Земле, чтобы я мог прийти в правительство и сказать о том, что могу вытащить из дерьма всю планету. Я и к тебе-то подошел только потому, что прочитал твои мысли. Ты же теперь уже не тот вор в законе, каким был когда-то, и не из-за моей книжки ты решил завязать. Она тебе только то и подсказала, что на лесе ты сможешь хорошо подняться и построить свой бизнес. Ну, что, Матвей, ты согласен поговорить со мной о своём спасителе?
В принципе Стос мог и не задавать этого вопроса, поскольку прочитал в сознании Матвея более, чем живейший интерес к планете Сиспила и тому, куда улетали с Земли те люди, которые вот-вот должны были умереть. Думал он об этом только потому, что уже встречался с одним инопланетянином и его воспоминания о той встрече были добрыми. Вот только он сам в то время был настроен совсем не по доброму к своим врагам и только то, что вохра его вскоре поймала, не сделало его убийцей. Матвей степенно кивнул головой и сказал:
— Ну, что же, давай поговорим, Стос.
К ним тотчас подошел Сергей Валентинович, кивнул Матвею головой, как старому приятелю и негромко предложил:
— Стос, выходи через служебный вход, а мы тут тебя прикроем, да, тут и стараться особенно не нужно, все наши гости и так уже навеселе, а потому вряд ли заметят твоё исчезновение. Моня уже ждёт вас во дворе. Как он и просил, свет я там не включал.
Сергей Валентинович открыл дверь, ведущую из большого зала в служебную часть магазина и Стос с Матвеем пошли по коридору в сторону склада. Бывший зек достал из кармана телефон и сделал всего два звонка. Один жене, сказав ей чтобы та не ждала его к ужину и поцеловала на ночь детей за него, а второй своему водителю, скучавшему в другом углу зала вместе с телохранителями Матвея, велев им ехать домой. Когда Стос вместе со своим новым знакомым сел в пустой джип, тот спросил:
— А где Моня?