Через пару секунд он вернулся с тонкой веточкой, подходящей по диаметру. Юка взяла прутик и, нахмурившись, осторожно продела его в отверстие в Стене.
Сначала прутик застрял, но потом пошёл легко, и Юка с Йойки затаили дыхание. Неужели благополучно выйдет с другой стороны? Неужели Стена не заметит?
Но Стена заметила.
На выходе прутик внезапно вспыхнул ослепительно ярким пламенем. Юка вскрикнула и выпустила зажатый в руке другой конец.
Огонь моментально, с ошеломляющей скоростью разошёлся по всей веточке и сожрал её за сотую долю секунды. Часть оставшегося пепла упала на белоснежный покров на той стороне, а часть – на сухую траву, под ноги Юке.
Стена не пустила. Бесполезно. И Юка была уверена, то же самое случится со всяким, кто без дозволения Стены захочет проникнуть на другую сторону.
Стене на самом деле всё равно.
- Не расстраивайся, Юка, - услышала она тихий голос Йойки над ухом. – Так должно было быть. Ты ведь знала это. Мы оба знали. Просто позволили себе напрасную надежду.
Да. Он прав. Конечно, Йойки как всегда прав. Но только отчего вдруг стало так больно?
Йойки продолжал:
- Даже если предположить, что кто-то из иенков нашёл способ продырявить Стену, безнаказанно проникнуть на Ту сторону и обратно всё равно нельзя. Стена убьёт всякого, кто на это осмелится.
- Но почему так? – спросила Юка по-детски тоненьким беспомощным голосом.
Йойки уже успел десять раз пожалеть про себя, что притащил её сюда и ещё больше расстроил вместо того чтобы попытаться поднять ей настроение.
- Если бы я только знал… - прошептал он. – Прости, Юка. Не стоило нам сюда приходить.
Юка снова посмотрела на Город.
Город продолжать жить своей жизнью, по неведомым им законам. Люди продолжали спешить по делам. Никто не обратил внимания на вспыхнувшую искорку пламени, поглотившего тонкую веточку и их последнюю надежду.
Город был слеп.
Стена равнодушна.
А Юка беспомощна.
*
- Скоро стемнеет. Пора домой, - сказал Йойки.
Юка смотрела в его пустые усталые глаза. Наверное, он так и не нашёл, что искал.
Внезапно над их головами раздался тонкий птичий крик.
Юка посмотрела вверх. Высоко в небе, пытаясь пробиться через Стену, отчаянно и надрывно кричала птица. Она то падала, то снова набирала высоту, ударяясь головой о прозрачную поверхность толстого стекла.
- Ох, Йойки! – выдохнула Юка. – Она же погибнет!
Юка не раз слышала печальные истории о молодых птицах, которые по неосторожности гибли, пытаясь пересечь Стену. Для птиц не существовало возраста Ноль. Они могли умереть в любой момент. И Юка думала, что в чём-то они похожи на людей.
На какой-то миг птица совсем исчезла из вида, растворившись в синеве небес, и девочке даже показалось, что та смогла перелететь через Стену. Но потом сгустившуюся тишину расколол надвое её дикий крик, и Юка была уверена, что это крик боли. Птица стремительно падала, и крыло её горело, как горела только что тонкая веточка в руке Юки.
Не в силах вздохнуть Йойки и Юка смотрели на жуткую картину. А потом Юка бросилась навстречу падающей птице, которая била белоснежными крыльями в воздухе, бессильно крича. Её горящее крыло потухло при падении, и у Юки в голове ярко вспыхнула мысль, что птицу ещё можно спасти.
Раньше Юка не видела птиц, похожих на эту. Она немного напоминала голубя, но была крупнее. Чистое белое оперение разбавляли ярко-синие, почти ультрамариновые перья на груди и уцелевшем крыле. На повреждённом крыле перьев почти не осталось, и птица била им по сухой траве, словно пытаясь тем самым унять боль.
Юка хотела подойти к ней ближе, но птица снова пронзительно закричала.
- Постой, Юка! – Йойки поймал её за руку. – Не подходи пока. Она слишком напугана.
- Но что же нам с ней делать? – Юка почти плакала. – Надо же как-то помочь ей!
- Тише. Подожди. Не двигайся пока.
Йойки сам замер и стоял так, пока птица не утихла. Потом медленно опустился на корточки. Птица вздрогнула было, но тут же снова затихла. Она не спускала с Йойки своего синего глаза, и Йойки так же, не отрываясь, смотрел на неё.
- Тише-тише. Не бойся, - шептал Йойки, осторожно подбираясь к птице. – Я не причиню тебе боль… Мы поможем тебе… Юка, разреши забрать у тебя мою рубашку…
Юка молча сняла рубашку Йойки, ощутив на голой коже вечерний пронизывающий холод, и так же осторожно протянула её мальчику.
Йойки подобрался к птице совсем близко, продолжая шептать слова утешения, которые та вряд ли понимала. На какой-то момент он снова замер, дожидаясь, пока птица успокоится, а потом набросил на неё рубашку, стараясь при этом не задеть больное крыло.
Птица вновь закричала и забилась у мальчика в руках. Но Йойки держал крепко.
- Ну что ты ругаешься, глупая? – ласково приговаривал он, наклонив голову. – Не шуми. Побереги силы.
- И что теперь? – севшим голосом спросила Юка. Ей казалось, что только теперь, когда птица наконец оказалась в надёжных руках Йойки, её сердце снова начало биться.
- Теперь? Теперь мы отнесём её к Мие. Она и её Кана знают, как лечить животных. Надеюсь, в их доме найдётся место ещё и для этой несчастной.
- Думаю, найдётся, - Юка вздохнула с облегчением, довольная, что всё разрешилось. – Тогда пойдём скорее.
И они пошли. Почти побежали. Ни разу не оглянувшись. Оставляя позади холодный Город и Стену, приносящую только боль.
На небе красными всполохами догорал закат.
*
Увидев раненую птицу, Мия тихонько ахнула.
- Бедняжка! Что же с ней случилось?
- Э-э-м-м… Не будем вдаваться в подробности, - сказала Юка. Распространяться о том, где они были, ей пока не хотелось.
На улице уже совсем стемнело и значительно похолодало, и Мия пригласила их в дом. Навстречу им вышла Кана Мии – пожилая женщина с пучком седых волос и в круглых очках. Поговаривали, что Мия – её последняя воспитанница, а после Кана номер Четыре Тысячи Пятнадцать уйдёт на покой.
- Дайте-ка мне посмотреть, - и Кана взяла тихую и окончательно выбившуюся из сил птицу из рук Йойки.
- У неё сильно обожжено правое крыло, - сказала Юка.
- Глупое создание. И зачем тебе было покорять Стену? – обратилась Кана к птице.
Юка и Йойки переглянулись. Откуда она узнала, что птица пострадала именно из-за Стены? Может, уже сталкивалась с подобными случаями?
- Это птица гиуру, - сказала Кана. – Птица перевоплощения.
- Гиуру? – переспросила Мия. – Никогда не слышала о такой.
- Гиуру - древняя птица, - продолжала Кана. – Сейчас её редко можно увидеть. Возможно, в скором будущем гиур вообще не станет. В древности иенки верили, что эта птица связана с загробным миром. Существовало поверье, что если вырвать у неё ультрамариновое пёрышко с груди или с крыла, а после смерти предъявить его Загробному Стражу, то вместо того чтобы отправиться в вечный мир холода и печали, можно будет воплотиться на Земле ещё раз, родившись тем, кем сам захочешь. Также считалось, что перья гиуру могут сократить жизнь иенка, который хочет умереть, не дожидаясь Возраста Ноль. Точно также перо могло, наоборот, воскресить безвременно погибшего. Древние иенки почитали птицу гиуру. Они считали её очень могущественной.
- Но зачем кому-то намеренно сокращать себе жизнь? – поразилась Мия.
- Кто знает… Кто знает, - вздохнула Кана, явно не желавшая больше говорить на эту тему. – Этой птице поможет моя травяная мазь против ожогов.
- И она сможет снова летать? – спросила Юка почему-то шёпотом.
- Сможет. Надеюсь только, что она больше не сунется куда не следует, и этот урок её кое-чему научит.
Почему-то Юке показалось, что эти слова были обращены не только к птице гиуру, но и к ней с Йойки. Наверное, им тоже не надо было соваться куда не следует.
Потом Кана сказала, что позаботится о птице только первое время, а потом Юке с Йойки придётся забрать её, потому что в доме уже слишком мало места.