- Познакомься, Йойки, это Еми Моотоко, друг детства моей Каны.
Йойки вытаращил глаза:
- Так ты тоже иенок?
- О, нет! Похоже, ты так и не понял, о чём я тебе толковал всё это время! Я человек, такой же, как и ты. Просто так вышло, что ко мне… нечаянно вернулась память. Вот так. На самом деле это долгая история, а вам с Юкой, несомненно, захочется поговорить о чём-нибудь другом, не правда ли? – и он подмигнул обоим.
- А ты что будешь делать? – спросила Юка обеспокоенно.
- Посижу в коридоре. Не волнуйтесь за меня. Вам нужно побыть вдвоём и многое обсудить. Но только не очень долго! Тебе нужно ещё и отдохнуть, Юка!
- Хорошо, хорошо, - Юка улыбнулась, провожая глазами выходящего Еми.
Несколько долгих мгновений в палате снова царила абсолютная тишина. Юка поглаживала перья Тихаро, нашёптывая слова благодарности.
Йойки снова опустился на край постели. Они с Юкой молча смотрели друг на друга. В этом взгляде было больше, чем могло уместиться в любых словах. А потом Юка не выдержала и сказала с улыбкой:
- Ох, Йойки! Ты бы себя видел! У тебя такое серьёзное лицо! Расслабься!
- Юка, послушай… Мне так жаль… – дыхание сбивалось, и Йойки не мог ничего произнести так, как хотел бы.
- Чего тебе жаль? – прошептала Юка. – Ведь всё хорошо, правда?
- Мне так жаль, что я… Я должен был вспомнить тебя раньше. В тот самый момент, когда мы только увиделись. Должен был.
- Ну, перестань! Ты ни в чём не виноват!
- Нет, я никогда не смогу себя простить… Ты нашла ответы, ты пришла ко мне, а я вёл себя с тобой, как с чужой.
- Но ведь я и так была для тебя чужой! Я была рада уже тому, что ты захотел общаться со мной! – Юка осторожно коснулась его волос.
Йойки закрыл глаза. Он не понимал, как мог жить без неё всё это время. Не понимал, как мог вставать по утрам, рисовать, ходить по делам и просто дышать. Без её смеха, её прикосновений. Без памяти о ней.
- Мне сложно объяснить, но со мной что-то происходило, - сказал он, пытаясь восстановить дыхание. – Но только когда ты оказывалась рядом, я чувствовал себя самим собой. Чувствовал себя свободным и просто счастливым. Мне становилось легко, я снова мог дышать полной грудью. Это тревожило меня. Ты не представляешь, как тяжело это – жить, не понимая, что с тобой не так, но чувствуя, что тебе чего-то не хватает. Не хватает так сильно, что трудно дышать. Не хватает до боли.
- А мне казалось, ты вполне доволен своей новой жизнью…
- Да ты с ума сошла! Я был сам не свой! Я не находил себе места в этом мире! Конечно, бывали моменты, когда я ощущал себя счастливым. Но никогда – наполненным. Понимаешь? Даже в самые счастливые моменты мне было тяжело. Я страдал по той утраченной части себя. И эта часть была у тебя.
- Йойки… – Юка привлекла его к себе, и Йойки положил голову ей на плечо. – Я даже рассказывать не хочу, что чувствовала я. Не хочу вспоминать всё это. Я только рада, что это закончилось.
- Знаешь, в тот день, когда мы были на озере… Когда мы бежали… Несмотря ни на что, это был мой самый счастливый день за эти два года здесь.
- Да… Для меня тот день тоже был особенным. Мы как будто снова вернулись друг к другу. Как будто снова были самими собой.
- Так ты поэтому пришла вчера к тому месту?
- Да. Мне казалось, в этом месте есть часть того, какими мы были. Йойки… Честное слово, я совсем не собиралась умирать. Я просто села там и вспоминала нас. И мне было так хорошо в тот момент… Я сама не поняла, как всё это случилось.
Йойки снова вздохнул:
- Какой же я идиот! Неужели не было другого пути! Неужели тебе обязательно нужно было умереть, чтобы память вернулась ко мне?!
- Кто знает, - Юка усмехнулась. – Может, тебе полезно было так встряхнуться, чтобы у тебя всё в голове вернулось на свои места? В любом случае, ты спас мне жизнь, Йойки.
- Нет. Это ты спасла мне жизнь.
Они помолчали какое-то время, а потом Юка сказала, вглядываясь в лицо Йойки:
- Ты всё-таки изменился… - и тут же, словно смутившись собственных мыслей, быстро добавила: - Но с твоими ушами по-прежнему что-то не так!
- Правда? – Йойки испуганно схватился за уши, и такой он был смешной в этот момент, что Юка не выдержала и громко рассмеялась.
- Ты меня обманываешь! Ах ты! – Йойки изобразил гнев, а потом рассмеялся вместе с Юкой.
Они хохотали и не могли остановиться. И вместе со смехом уходило всё то, что причиняло боль, и время словно пошло вспять.
И Йойки казалось, что ему снова четырнадцать. И как будто не было этих двух лет. Долгих лет. Наполненных холодом и смутной тоской по чему-то утраченному.
Йойки снова смеялся.
*
Сумерки тяжёлой пеленой опускались на Город. В Городе было тихо. Город словно застыл в ожидании чего-то. Небо нависло над домами, а снегопад прекратился, как будто тоже почувствовал приближение чего-то.
Йойки сидел за столом в своей комнате и рассматривал последние фотографии. Юка всё ещё была в больнице, но она уже стремительно поправлялась, хотя обескураженные врачи отказывались пока выписывать её. Прошло два дня, и за эти два дня Йойки обнаружил, что те два года всё-таки были. От них невозможно было уйти, отмахнуться. И особенно красноречиво об этом говорили почему-то фотографии. Множество снимков, которые Йойки делал на свой фотоаппарат, а потом распечатывал в ближайшем фотомагазине.
На снимках был он сам в окружении друзей, были там и пейзажи Города, но больше всего на снимках было Тио. Её улыбающееся лицо смотрело на Йойки с фотографий, и Йойки с трудом осознавал, что она была также реальна, как и всё, что окружает его сейчас и окружало всё это время.
«Йойки, я не хочу, чтобы ты винил себя за Тио, - сказала ему в больнице Юка. – Я знаю, ты действительно искренне полюбил её. И если ты хочешь остаться… остаться здесь вместе с ней, я смогу это пережить. Не волнуйся за меня. Просто подумай и реши, как тебе будет лучше».
И Йойки был благодарен ей за эти слова. Но он не собирался думать. Для него всё было решено. Впервые за два года он обрёл кристальную ясность в мыслях.
Йойки не очень хорошо умел выражать свои чувства в словах. Куда проще ему было выразить что-то при помощи кисти и красок.
Но когда он думал о Юке и Тио, для него даже не вставало вопроса выбора. Он с самого начала знал. Просто знал. Это не означало, что Тио он любил меньше. Не означало, что чувства его всё это время были ненастоящими. Они были настоящими.
Но чувство к Юке было особым. Его можно было сравнить с бескрайним вересковым полем, по которому хочется бежать навстречу горизонту и слышать, как ветер свистит в ушах. Только с Юкой Йойки мог быть самим собой. С ней он обретал утраченную часть себя. Она сделала его таким, каким он был сейчас. Она научила его верить. С ней он чувствовал себя свободным. Свободным и вместе с тем принадлежащим только ей. Юка – часть его самого, а сам он – часть Юки. И так было всегда. И так будет всегда. Йойки знал это. Верил в это.
Но он всё ещё не мог поверить, что она вернулась к нему. Он помнил тот день, когда уходил, так отчётливо, как будто это произошло вчера. Помнил, как поднимался по лестнице, а в висках стучало. Как ему было страшно. Очень страшно, хотя он и старался быть сильным и быть смелым. Но с каждой ступенькой, оставшейся позади, ему становилось всё хуже. И единственная мысль, помогающая ему тогда не сломаться и идти вперёд – мысль о том, что Юка вернётся к нему. Юка найдёт его. И он всё вспомнит. И они снова будут вместе. Если бы он не думал об этом в тот момент, он сошёл бы с ума.
И теперь всё это вернулось. Так отчётливо. И до сих пор не верится. Столько лет они ждали этого момента и боялись, что он никогда не наступит. Но он наступил, потому что они верили, потому что не сдавались. Значит, всё-таки они боролись не зря.
Юка сказала, что это первый случай в истории, и так далеко, как они, не заходил никто и никогда. И Йойки ласково взлохматил её непослушные волосы и сказал: «Это всё потому, что за дело взялась Юка. Если бы не ты, история так и не сдвинулась бы с мёртвой точки. Ты из тех, кому хватает духа всё изменить».