– И что, это все? – потрясенно спросила целительница.
– Все, – улыбнулась Анха.
– Боже ты мой… – простонала старушка. – Никаких тебе ложек, никакого тебе выскребывания… И всего за минуту…
– А главное, – добавила ведьма, – без каких-либо последствий для здоровья! Я сама придумала этот способ, кроме меня, его знает только моя подруга в Маре.
Целительница уважительно и завистливо поклонилась ей.
– А теперь я бужу девочку, – сказала ведьма.
Ларна очнулась и хотела привычно вскрикнуть от боли, но вдруг поняла, что у нее ничего не болит. Ну, почти ничего – побаливал живот. Она с удивлением захлопала глазами – сознание было ясным, она отчетливо видела столпившихся вокруг женщин. Так хорошо девушка не чувствовала себя с того самого дня, как они с Дарой… Дара… При этом воспоминании из глаз Ларны хлынули слезы, она как наяву увидела устремленные в потолок мертвые глаза подруги.
– Что случилось? – наклонилась над ней целительница. – Почему ты плачешь? Что-то еще болит?
– Нет-нет, спасибо, – поспешила заверить ее девушка. – Просто вспомнилось кое-что грустное…
Она сумела взять себя в руки и тут же почувствовала, что к ней на кушетку кто-то присел. Ларна подняла глаза и встретилась взглядом с ведьмой, смотрящей на нее, как кошка на жирную мышь. Девушка хотела было поблагодарить ее, но та не дала ей даже рта раскрыть.
– Молчи, девочка! Мне дорого твое исцеление встало, считай, что с год жизни забрало. Так что, когда придешь в Секретариат, отдай вместе с половинкой медальона твоего мага и мою. По-моему, я это заслужила.
– Конечно, госпожа… – растерялась Ларна, не поняв, как ведьма узнала о направлении в Серую Башню.
– Медальоны у целительницы, – пояснила та. – А колечко не снимай, пригодится.
С этими словами она встала, накинула капюшон и вышла из приемной. Дарин тут же подошла к Ларне и села рядом, ласково приобняв ее. Затем спросила:
– Ну как ты, маленькая? Получше?
– Спасибо вам огромное, – несмело улыбнулась Ларна. – Совсем ничего не болит. Я уже и забыла, что так бывает…
– А что это за Секретариат, о котором ведьма говорила?
Девушка смутилась, не хотелось обманывать женщин, спасших ей жизнь, и она все же призналась:
– Это Секретариат Серой Башни… Меня туда направили на учебу. Чтобы ведьмой стать.
– Так какого же лешего тебя в судовые шлюхи понесло?! – полезли на лоб глаза Дарин.
– Положено добираться самому, – на ходу нашлась Ларна, не желая признаваться, что сбежала. – Они так проверяют предприимчивость и смелость. А у меня денег не было…
– Серого Убийцу им на головы, с такой проверкой! – едва не подпрыгнула Дарин. – Идиоты, скоты! Бросить ребенка в грязь портовых трущоб?! Самой добираться до Колхрии? А кстати, откуда ты хоть добиралась?
– Из Храдуна, остров Тукам… – смутилась девушка.
– Безумие! – продолжала бушевать офицер. – Да кому в голову такое пришло?! У тебя что, совсем ума не было – в шлюхи наниматься?! А если бы мы тебя не нашли, так бы между тех ящиков к утру и померла? Да?
Ларна еще сильнее покраснела и стушевалась.
– Ну-ну, не набрасывайся на девочку, – добродушно похлопала женщину по плечу целительница. – Она-то тут причем? Нашла единственный доступный ей способ без денег добраться до чужой страны. Откуда бедняжке было знать, что капитан такой сволочью окажется?
– Да, конечно… – кивнула Дарин. – Просто жаль дурочку. Кстати, может мне прямо сейчас забрать ее домой?
Она повернулась к девушке и спросила:
– Ты сможешь идти, Ларна?
Целительница возмущенно замахала на нее руками:
– Никакой ходьбы! И не вздумайте! Чтобы дней пять не вылезала из кровати вообще! До завтра полежит у меня, а там я вызову носилки. К полудню приходи и забирай ее. Только следи, пожалуйста, чтобы не вставала, а то она совсем еще глупенькая.
– Я прослежу, – пообещала женщина, погрозив Ларне пальцем.
Девушка снова смутилась, Дарин сильно напоминала ей мать – та была такой же жестковатой, но по-своему доброй и ласковой. Все, в том числе и муж, и дети, и младшие жены, дома ходили по струнке, но при том всегда были обихожены и обласканы.
Целительница что-то коротко приказала кому-то из помощниц, та исчезла, и через несколько минут в приемную вошел миловидный юноша в набедренной повязке раба для запретных удовольствий. Он низко поклонился хозяйке и встал на колени в углу. Старая женщина с некоторым отвращением покосилась на него и приказала, отвернувшись в сторону: