У некоторых унритов хлынула носом кровь.
— Бежим! — раздался чей-то панический крик, и несколько фигур бросилось прочь от берега.
— Куда? — пожал плечами Урл.
Волна достигла гавани, с необыкновенной легкостью разнесла каменную кладку сторожевых башен и, не задерживаясь ни на секту, покатилась дальше. Один за другим исчезли в ее прожорливом брюхе беспомощные кумароны. Едва ли не последним на пути водяного чудовища оказался кумарон Ортага. Вода подхватила его и, подняв аж до самого неба, швырнула на притихшие хижины Унры.
Струна лопнула.
И снова он летел.
И снова задыхался.
Но теперь это было не во сне.
Тай открыл глаза и — ничего не увидел.
Только стремительно поднимающиеся куда-то вверх стайки серебристых пузырьков. Он шумно выдохнул отработанный легкими воздух, вспоминая —
Удар — звон разлетающихся вдребезги окон — просунувшаяся в каюту мокрая темно-зеленая лапа Срединного моря — «ну, привет» — хруст ломающихся под напором воды стен и (наверное) мачт — потом мгновенная темнота — вместе с обломком кумарона его швырнуло куда-то вверх — потом вниз…
Тай попробовал пошевелиться, но тут же почувствовал, что по-прежнему привязан к деревянной койке. Болела шея, спина, запястья рук. «Меня могло разорвать на части», — подумал унрит.
Тело требовало воздуха, а его вертело и вертело под водой среди обломков, мохнатых водорослей, склизких останков мирар. Внезапно подводный вихрь швырнул унрита на что-то мягкое (это было тело Лина, задохнувшееся в объятьях Срединного моря), затем Тая потащило вверх. Сквозь зеленоватую толщу он увидел чью-то отчаянно бьющуюся у поверхности фигуру. И тут же его самого, задохнувшегося, на грани жизни и смерти, выбросило из воды. Первый же вдох оглушил Тая. Легкие едва не разорвались, вобрав в себя спасительный глоток свежего, пропитанного солеными брызгами воздуха.
— Помогите! — кричал кто-то совсем рядом.
Тай попытался разглядеть в кипящем водовороте кричавшего, но человек уже ушел под воду. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась кипящая равнина моря, носились остатки разбитых вдребезги кумаронов. Обломок, к которому был привязан унрит, кружился вокруг своей оси. Тай глядел вовсю, надеясь увидеть хижины и сторожевые башни Унры. И лишь когда обломок завершил полный круг, унрит осознал, что он не увидит ее никогда.
Ибо Унры не было. Вдали виднелись безразличные ко всему горы Магра. Казалось, волны плескались у их подножия. Обломок же вместе с унритом быстро сносило в открытое море. Тай до крови закусил губу.
Один.
Совсем один.
Беспомощный, как…
«Что толку, Тай?»
Нервы не выдержали, и он задергался, как пойманный в сети хастаут. Веревки больно впивались в тело, но он даже не замечал этого. Лишь хору спустя, израсходовав все силы на бесполезную борьбу и убедившись, что вокруг не осталось ни одной живой души, он закрыл глаза и отдался на волю волн.
— Эй! — чья-то мокрая ладонь коснулась его лица.
Тай проснулся. Напряг мускулы, ожидая, что веревки тут же вопьются в измученное тело. Потом с удивлением почувствовал — его ничто не держит. Открыл глаза. Сел. Обломок качнулся, и Тай полетел в воду.
Кто-то (видимо, разбудивший его) звонко рассмеялся.
— Осторожнее, Тай!
Вынырнув, шумно отфыркиваясь, унрит взглянул на смеющегося и…
— Элта?
Она сидела на обломке кумарона, чужая, незнакомая, с усталым лицом и веселыми, озорными глазами. В руке ее поблескивал острый унритский нож. Волосы, подкрашенные предзакатным Таиром, отсвечивали до боли знакомой рыжиной.
— Мона, Тай, — просто сказала она. — Зови меня Мона.
Их взгляды встретились.
И он не отвел глаз.
— Ты свободен, — сказала Мона.
— Пусть будет так, — сказал Тай.
Он сделал несколько сильных гребков и, подплыв к обломку, уцепился за край.
— Осторожно, — снова засмеялась Мона, — а то ты искупаешь и меня.
— Да, но откуда…
— …я взялась здесь? Так?
— Ага.
— Потому что так должно было быть, — в ее глазах по-прежнему сверкали озорные искорки.
— Ои! — тряхнул мокрыми волосами Тай.
Она нарочито отшатнулась от сверкнувших в лучах Таира брызг.
— Ты слишком мокрый, Тай.
— Ну и что?
— А то, что теперь меня надо беречь.
— Вот как?!
— Просто я знаю чуть больше тебя.
— И что же? — он окунулся с головой.
— Эй, все равно от меня не уйдешь, — улыбнулась она.