Чуткий слух унрита уловил легкий шорох — где-то в траве вылезал из норки пушистый аскис. Будь у него арбалет, отряд отведал бы унритское кушанье. Не ахти как вкусно, но есть можно. Зато пушистые шкурки земляного зверька ценились в Унре на вес золота. Из нескольких таких шкурок получалась целая куртка, стоившая не менее трех корон.
— Ешь! — У носа унрита болталась ароматно пахнущая лепешка.
Отказываться от угощения Дэн не стал.
— От Трех Братьев есть две тропы, — сказал он сидящему рядом Ирду, прежде чем лепешка отправилась в рот. — Я должен знать, куда вас вести.
— Я скажу тебе. Позже, — «капюшон» шумно встал. — Эй, Тирс, — позвал он кого-то из слуг.
— Я должен все обдумать, — бросил ему вдогонку Дэн.
— Успеешь.
К Ирду подошел невысокий, коренастый человек. Капюшон его был откинут за спину (жарко все-таки), и потому лицо подошедшего имело вполне живой, человеческий вид. Слегка приплюснутый нос и исполосованный шрамами подбородок выдавали опытного кулачного бойца.
— Сакхем а тали! — сказал Ирд.
— Хай, кохаро торсех! — вскинул руку в незнакомом приветствии Тирс.
Вскоре он подошел к Дэну и присел рядом:
— Кохар приказал тебя охранять.
— Кохар? — удивленно вскинулся унрит. — Хозяин?
— Да. Так его зовут. А еще, — Тирс указал рукой на Ирда. — Первый ученик. А еще он говорит, что скоро мы будем слушать тебя. В Магре, — прибавил «капюшон».
Дэн сунул остатки лепешки в рот:
— Вы и так меня слушаете. Скажи своему кохару, чтобы вернул мне хотя бы флягу.
К его немалому удивлению, Тирс встал и направился к Ирду. Они о чем-то переговорили между собой. Через пару минт «украденная» фляга вернулась к своему хозяину. Мало того — в ней плескалась сладковатая, с уже знакомым привкусом вода. Сделав несколько глотков, унрит поискал взглядом Мириллу. Флягу вернули, глядишь и… —
Дэн отогнал непрошенную мысль.
Девушка пристроилась рядом с тагами, прислонившись к гладкому золотистому стволу лиимдрео. Глаза ее были закрыты, однако особой усталости в ней не чувствовалось. Как будто и не было за плечами нескольких хор быстрой ходьбы. «Ясное дело, без „капюшонов“ не обошлось», — подумал унрит. И девушка, и Тор — оба безраздельно подчинены чужой воле. Тора, пожалуй, ему вернут. А девушка…
Дэну вдруг захотелось подойти к ней, коснуться ее руки. Вновь ощутить запах золотистых волос. «Брось, не твое это дело, Дэн». Он заметил, что Тирс внимательно наблюдает за ним. Двойственное чувство овладело унритом: он не хотел ненавидеть этих людей, но не сомневался, что рано или поздно ему придется научиться убивать.
Остаток пути к Трем Братьям прошел без приключений.
Дэн издали приметил огромные, в несколько десятков минов столбы и указал на них Ирду:
— Они.
— Почему ты называешь их Братьями?
— Если бы я знал… — пожал плечами унрит. — Зато хорошее место для ночлега.
«Капюшон» с сомнением взглянул на парящий высоко в небе Таир. До вечера было далеко.
— Мы могли бы пройти не менее трех лонг, — сказал он.
— Дальше дорога пойдет в гору. Надо отдохнуть, — Дэн и сам не мог объяснить, почему настаивает на остановке. Ни один унрит не проходил мимо Братьев.
— Говорят, они предсказывают судьбу.
— Вот как! — Губы Ирда растянулись в язвительной усмешке. — Что ж…
Через пару минт отряд валялся в траве.
— Если бы мне дали арбалет, я бы настрелял, — бормотал, устраиваясь поудобнее, Дэн, — на ужин и…
…Высоко над Тремя Братьями поблескивала серебристая Мона. Около одного из столбов еще тлели угли догорающего костра. Три огромные, и в самом деле смутно напоминающие человеческие фигуры, тени вонзались в россыпи звезд. Хитро подмигивал путникам Кумармаир. Мерцал в разрывах облаков Маон. В желудке пренеприятно урчало. «Вот так поспал!» Дэн поежился — ночная прохлада давала о себе знать. Вокруг было тихо. Похоже, все спали, так что любой забредший с гор магрут мог запросто… «Дурачье!» — выругался про себя унрит. Он с наслаждением потянулся. Ему пришло в голову, что другого такого случая бежать не будет. Если повезет, к полудню он доберется до Унры. Два-три глотка харуты, и происшедшее покажется страшным сном. Дэн тронул разбитый Ирдом подбородок. Какой там сон! И кошелек с деньгами он бросил зря. Глупо! С самого начала все складывалось как нельзя глупо. Этот голос. Девушка. «Красивая», — прибавил почему-то унрит. Теперь она молчит. Почему? Потому что ей не о чем говорить? Вряд ли. Скорее уж ей приказали молчать. На душе потеплело. Она лишь орудие в их руках, и не более того. Унрит шумно вздохнул. Но тогда, как только «капюшоны» достигнут неведомой цели, ее ждет та же участь.