Флавий помотал головой, морщась от громкого звука. Несколько раз несильно пнул Уирку в бок. Визг усилился.
— Выведи ее, — сказал Флавий Фонтиналису. — И свяжись с врачом при казармах. С Кастулом. Вызови сюда. Но только его, Кастула. Понял? Он знает… Он поможет. У девки припадок.
— Мы… Лучше пойдем, — Фонтиналис обнял всхлипывающую Вигилис. — Вы уж тут сами…
Гостиная уже начала расплываться перед Флавием и покачиваться. Сейчас он упадет в обморок вслед за отравленным нексумом. Фу, как скверно! Он зацепился взглядом за Фонтиналиса: да, только к нему можно обратиться за помощью, им с Вигилис, в конце концов, уплачено. На остальных вообще не стоит полагаться: кто знает, как они себя поведут?
— Уж ты-то должен понимать, — обратился он к Фонтиналису. — Мне плохо, я сам сейчас откинусь!
— Но это же бывший нексум, — Фонтиналис выделил голосом прилагательное. — Ты нас не впутывай.
Вигилис успокаивающе погладила его по напряженной шее:
— Не надо… так.
— Хочешь сейчас два трупа? — зашипел Флавий. — И грандиозный скандал? Вот это я называю «впутывать». Не теряй голову. Ты сейчас проводишь гостей. Проследишь, чтобы все ушли быстро и… быстро. А потом позовешь врача. И дождешься его приезда, иначе нас с Уиркой повесят на вас.
— Он прав, — сказала Вигилис. — Придется помочь. Пойду прилягу, мне нехорошо. Как же я не люблю гостить…
Она выскользнула из гостиной, растолкав столпившихся у столика гостей.
Фонтиналис возмущенно фыркнул, повернулся на пятках вокруг своей оси и тоненько закричал:
— Прием окончен, господа! Все объяснения завтра!
Флавий присел рядом с нексумом: ноги не держали. В полубреду он видел, как гости тянулись к выходу. Некоторые подходили к Флавию, качали головами, пытались что-то сказать — он только махал рукой, демонстрируя крайнюю озабоченность. Фонтиналис тоже вышел — Флавий надеялся, что он пошлет кого-нибудь к Кастулу, а не сбежит. И действительно, вскоре Фонтиналис вернулся. С ненавистью оглядел Флавия, уселся за стол и стал опрокидывать в себя кубок за кубком.
Как глупо получилось! Всё, что было при Флавии, включая заранее отмеренную дозу противоядия, сейчас не годилось. Что вообще можно сделать здесь, дома, подручными средствами? Из гордости он всё же провозился некоторое время, пытаясь привести нексума в себя, всхлипывая от ужаса и обещая прибить паршивца Ролло. Страх помог не замечать подступающую слабость. А потом на месте Фонтиналиса он увидел Магду. Она вертела в руках пустой кубок и смеялась:
— Здравствуй, нексум! Как долго я тебя ждала!
И сразу после этого его словно накрыли с головой плотным одеялом.
***
Очнулся Флавий в незнакомой комнате, с чувством сильного беспокойства. Болела голова, как с перепоя. Горло драло, в груди и в желудке пекло. Из него как будто только что вытащили зонд.
Над ним склонился маленький кругленький доктор. Увидев, что Флавий открыл глаза, он хихикнул:
— Наконец-то. Вы столько спали, уважаемый, что я начал беспокоиться.
— Спал? — переспросил Флавий.
— Ну да. Пришлось дать вам наркотик, пока мы возились с вашим нексумом. А вы как будто воспользовались этим, чтобы как следует выспаться. Пора, уважаемый, пора вставать. Дела не ждут. Без вашего согласия начать терапию я не смогу.
— А где Кастул? — спросил Флавий. — Должен быть Кастул!
Флавий видел Кастула у Сегестуса — длинный, угрюмый, с умным вытянутым лицом, он был полной противоположностью человеку, смеявшемуся над ним сейчас.
— Кастул освидетельствовал вашего нексума, и мы привезли вас сюда. Сейчас от вас требуется письменное согласие на помещение пациентки в мою клинику. У вас есть право выбирать врача для вашего нексума. Если вы этого не сделаете, ее увезут в казармы и будут обследовать там — с этим Кастул ничего поделать не может.
— Я должен написать, что полностью отдаю ее вам?
— Нет! — в голосе доктора прозвучало нетерпение. — Что вы доверяете мне как специалисту. Если я вас не устрою — можете ее забрать и отдать в военный госпиталь или куда вам угодно.
— Но по факту-то уже не смогу!
— Вы мне не доверяете?
— Приходится доверять, — буркнул Флавий. — Но только держите меня в курсе. Я имею право знать, что вы с ней делаете.
— Я слышал, вы занимались преимущественно хирургией. Доверьтесь мне, как я доверил бы вам зашивать рану.
— Вы, должно быть, что-то не до конца поняли, — сказал Флавий, садясь и опуская ноги на пол. — Мне обещали, что в этом деле я буду держать руку на пульсе. Если вы не желаете сообщать мне, что делают с моим нексумом, я буду говорить с вашим хозяином. С Ларцием.
— Очень хорошо. Говорите с Ларцием. А мне некогда. Я делаю что должен, а вам не советую вдаваться в подробности. Вы сейчас что чувствуете?
Флавий прислушался к себе и честно ответил:
— Слабость. Голова болит.
— И всё? Вот видите, дурного не происходит, — доктор хлопнул его по плечу, хихикнул ободряюще. — Если хотите, можете навестить ее. Я провожу.
Они прошли по коридору — по виду обычная клиника, — доктор толкнул незапертую дверь и ввел Флавия в маленькую светлую приемную. Здесь было очень чисто и как-то совсем буднично. Уирка сидела на застеленной покрывалом койке и таращилась на них с интересом. Доктор указал на нее широким жестом, словно дарил, и удалился, хохотнув напоследок. Уирка приглашающе кивнула нексуму и сказала как ни в чем не бывало:
— Хорошенькая женщина. Вот, значит, с кем ты мне изменял.
Флавий приблизился, опасливо прикидывая, когда и как Уирка на него накинется и что предпринять для отражения атаки. Нет, с этим ее новым телом надо что-то делать. Избавиться от результатов нелепых метаморфозов или хотя бы как-нибудь их обыграть…
— Связи у тебя, надо сказать, отвратные, — говорила она между тем. — Вот скажи: кто в здравом уме свяжется с Ролло?
— Брось, — сказал Флавий. — Как тебя иначе выцеплять-то было? Ты, вообще, интересная: насилия не любишь, а без насилия от тебя ничего не добьешься…
— Кто сказал, что я не люблю насилие? — быстрая разбойничья усмешка, злой взгляд. — Я бы с удовольствием попортила шкуру и тебе, и Ролло… — Она двинула плечом — совсем как Магда, когда та сердилась. — Да я-то не сложна, это у тебя всё с вывертом. Почему просто не позвал?
Флавий присел на койку рядом с ней.
— Ты же хотела играть в героическую осаду? Я перестарался, признаю. Но я же подыгрывал. Наркотик, конвой до дома — комплимент твоей стойкости.
— Мощный… комплимент, — Уирка огляделась, как будто только сейчас увидела комнату. — Что дальше-то? Сережку отобрали, оружие тоже — меня держат за опасную сумасшедшую? И почему мы не в военном госпитале?
Флавий оглядел ее и кивнул. Сережку, значит, отобрали? Надо будет поговорить об этом со смешливым доктором. И забрать сережку себе: он имеет право на имущество нексума.
— Видеть уже не могу твоих военных. — Он коснулся смуглой худой щеки Уирки: — Вот это — кто? Я или Моларис?
Глаза цвета металла, нагретого до белого каления, от удивления сузились. Флавий чуть кивнул: понятно, в общем-то, почему Кьяртану больно на ней смотреть. Как есть разбойница, причем из опаснейших. Тем временем Уирка поняла вопрос и презрительно скривилась:
— Это я сама… Вы с Моларисом не виноваты в том, что я решила себя измотать. — Она отстранилась — и тут же оскалилась в улыбке, потому что Флавий испуганно отпрянул в ответ на это легчайшее движение. — Кончай треп, Золотце. Мне пора на службу. Ты — со мной?
— Нет.
Уирка, похоже, не понимала своего положения. Объяснять опасно, оставлять объяснения другим — еще опаснее, да и попросту нечестно. Кроме того, Флавию хотелось говорить. Он получал от разговора острое удовольствие.
— Не-е-ет. Мы пойдем, когда будет нужно мне, и туда, куда скажу я. Я беру на себя ответственность, а ты можешь отдохнуть. Больше я тебя не отпущу. Ты ни в чем не виновата — только я. Это мой подарок тебе. Первый из подарков. Их будет много: обещаю.
Флавий открыл глаза и увидел, что Уирка хочет что-то сказать. Тогда он остановил ее взмахом руки: