«Ох, вряд ли были только разговоры», — подумал Флавий.
— А чем это твоя участь так печальна? — начал он — и осекся. Что-то заставляло его смущаться, он словно боялся не угодить. Неплохо бы хлебнуть того же, что покровитель влил в Уирку, чтобы у обоих крышу снесло одинаково. Флавий не смог бы сходу назвать наркотик с таким чудным действием. Удобно. Для любителей особых развлечений в борделях. Но не то, что нужно ему.
Кор нексум хорош (или плох) тем, что действие любого наркотического или опьяняющего вещества так или иначе распространяется на обоих, даже если принимал его один. В том смысле, что физически-то опьянен один, и как второй чувствует опьянение, так и первый чувствует трезвость второго. Можно поддерживать друг друга в относительной трезвости, можно утягивать друг друга в наркотический дурман. Идти сейчас за Уиркой было опасно.
— Будь ты моей любовницей, я бы тебя сейчас убил, — сказал Флавий Уирке, как когда-то говорил о Магде. — Но с обстоятельствами приходится считаться. Я готов уступить Ларцию во многом, если он наладит нашу связь. Он обещал мне тебя — слишком заманчиво, чтобы думать о цене.
Уирка хмыкнула.
— Не думал, что он жулик? Обещать то, что и так твое, — это какую наглость надо иметь?
— И так мое? — Флавий постучал рукой по койке, вопросительно глянул на нексума:
— М-м-м?
Уирка скосила глаза на его ладонь, с пьяной ухмылкой покачала головой.
— Во-о-от, — сказал Флавий. — Вот! Видишь? А говоришь.
— Да пожалуйста! Тебе так надо, сейчас, немедленно?
Флавий демонстративно глотнул воздух, обреченно отмахнулся.
— Дай-ка посмотреть, что устроил Ларций. Ох и вывели вы меня — оба!
— Да я же… А! — Уирка расслабилась, раскинулась на кровати — голова набок, руки вдоль тела. На лице по-прежнему широкая пьяная улыбка, глаза лихорадочно блестят. — Будешь чинить то, что поломал патрон? О-х-х! В самом деле, Флавий. Чем больше тебя узнаю, тем больше… Удивляюсь. Когда ты уже прекратишь себе врать? Не видишь, что происходит? Ты снова… выбрал себе божество. Кормишь его — естественно, не собой. Когда же ты хотя бы ради… разнообразия… сменишь тактику?
Флавий покачал головой. Ларций сказал — антидота нет. Нужно попросить приготовить успокаивающий отвар… нет — самому сделать. Мало ли что эти подсунут? Уирке сейчас нужно отдохнуть, а ему — подумать. Прежде всего о том, почему его так шокирует покорность нексума.
— Сама-то хороша, — выдавил он со злостью. — Почему не сопротивлялась? Ларций приходит к тебе в одиночку и совершенно не боится. Ты ведешь себя как курица. Как пьяная девка. Почему строишь терпилу?
Отчитывая Уирку, Флавий измерил ей пульс, проверил склеры, язык. Она подчинялась с готовностью послушного ребенка. Пульс у нее частил, выдавая слабость, зрачки сжались в точки, и уголки губ подрагивали: было видно, как смех копится в ней, просится наружу.
— Так я тебе доверяю. Не должна?
— Ты додоверяешься когда-нибудь, оба погибнем. — Флавий наклонился, разглядывая ее — и прямо в лицо получил неожиданное признание:
— Знаешь, я пыталась понять, кто ты все-таки такой. Сейчас прошло. Я люблю тебя, с этим ничего не поделать.
Флавий решил, что ослышался. Слова, которые он рассчитывал вытащить при последнем сломе, прозвучали сейчас, обыденно, как будто Уирка приняла уже свою любовь и смирилась с ней. Но этого не могло быть. Он же хорошо ее знает. Что упустил на этот раз? Да и вообще — сейчас не время обсуждать такие вещи.
Уирка вцепилась в его руку и заговорила быстро и взволнованно:
— Как до тебя достучаться-то? На каком языке с тобой разговаривать? Что ж ты за дурак? Что нужно сделать, чтобы ты услышал?
— Давай-ка одевайся, — сказал Флавий. — Ларций ждет, будем обедать.
Он решил, что позже, дома, объяснит ей, с чем можно шутить, а с чем не стоит. А теперь хорошо бы до обеда успеть поговорить или с Ларцием, или, на худой конец, с хозяином дома. Только он вышел из комнаты, как его взял под руку служитель.
— Здравствуйте! Хозяин вас ждет.
Он повел Флавия не во внутренний двор, а в провизорскую. Там, в большой чистой комнате со стенами, заставленными шкафами, сидел за длинным деревянным столом смешливый доктор.
— Сегодня попробуем соединить пару, — сказал доктор без предисловий. — Побудете вместо жреца?
Флавий оторопел.
— Уже сегодня? А где испытуемые? И как вы собираетесь налаживать связь? Силком, с помощью санитаров? Или устроим здесь дом свиданий?
Доктор помолчал, рассматривая Флавия умными печальными глазами.
— Я вижу, друг мой, вы сердитесь, причем на меня. Поймите, мы с вами люди подневольные. Что господин Ларций захотел, то и делаем. Думаете, я в восторге от его затей? Оргии — дело суетное и затратное. Лавочник, жулик, пытался подсунуть вместо сортового ниорийского бочковую кислятину. Хорошо, что подлог вовремя заметили, но в итоге вино пришлось покупать в таверне, втридорога. Как мы нанимали танцовщиц — вообще отдельная история. Господин Ларций просил изысканных. А откуда я знаю, что он под этим понимает? Надо расшевелить молодых людей, сказал он. Знаете, я вам скажу: когда я был молод, мне никакой изысканности не надо было, была бы девушка… К тому же — ну куда мне в клинику танцовщиц? Однако некоторые вещи стоят издержек, даже репутационных. Если у нас получится создать нексумную пару, так сказать, из ничего, из не знакомых друг с другом случайных людей, я буду считать, что все затраты окупились.
— Хорошо, — сказал Флавий. — Но если хотите, чтобы я вам помогал, мне нужны указания. Говорите, что я должен делать.
— Ну-ну. У вас слишком важная роль, чтобы я мог отделаться простым набором указаний. А объяснять методику эксперимента слишком долго. Господин Ларций требует немедленных действий, вам придется хватать на лету. Если в двух словах: в мастерских господина Ларция создали наркотик с добавлением Крови Солнца. Работает как афродизиак. Я проверял на себе. Душу захватывает маленький демон. Это… увлекательно, хотя и довольно опасно, если пускать дело на самотек. У испытуемых всё пройдет на любви. Впрочем, пока мы многого от экспериментов не ждем. Так, расширение эмпирической базы. Накопление опыта, знаний о реакциях. Как поведет себя человек под воздействием нового афродизиака? Можно ли с его помощью создать нексумную пару? Сейчас нас интересует разница потенциалов. Возможно ли при обряде кор нексум задать такие условия, чтобы привязанность с разных сторон различалась по силе? Ларций хочет взять в разработку ваш способ связи.
— Мой?
— Ну да. Почему бы для начала не воспроизвести вашу с Уиркой ситуацию, но в более чистом варианте? Похоть и боль. Вы же связывались на похоти, верно?
— Нет! — возмутился Флавий. — Я вообще не помню, что тогда чувствовал, кроме досады. И потом, Ларций обещал нас с нексумом в качестве материала для исследований не привлекать.
— Разумеется. Терапия — одно, эксперимент — другое.
— Вот. Я прошу вас рассказать, в чем суть нашей терапии. И еще прошу, чтобы меня предупреждали перед тем, как даете моему нексуму наркотики. Я имею право знать о таких вещах. Вот сейчас — как мне проводить эксперимент в таком состоянии?
— Да, конечно. О сути мы обязательно поговорим. Всё зависит от того, чего вы хотите от нексума. Пока я могу предложить только полную покорность. Она не должна вам мешать. — Доктор рассматривал Флавия, похлопывал себя по губам. Вид у него был задумчивый. — Ваша Уирка странная, вне зависимости от прерванной связи. Сейчас, согласитесь, она неудобна. Как объект нежной страсти, то есть. Поймите меня правильно… Мы говорили об этом с господином Ларцием. Первое, что он предлагает: вам нужно увидеть друг друга.
— Увидеть?
— Да. Много ли вы знаете о своем нексуме? Мы поможем узнать ее получше. Господин Ларций любит аналогии с садами и парками. Он как говорит? Есть несколько способов создать парк. Можно срыть весь рельеф, привезти новую землю, насадить новые растения. А можно разведать местность и опираться на нее как на основу. Что-то убрать, что-то подсадить… Понимаете? Я надеюсь, что с вашей подругой много переделывать не понадобится. В конце концов, это всего лишь девочка, жизненный опыт у нее короткий и бестолковый. Ваше дело — подстраивать ее под себя. Для этого у вас впереди вся жизнь. Мы только поможем вначале.