– Но я не могу заявиться к Андио Каммейра в одежде оборванки да еще и пешком! – от возмущения Джефранка едва не подпрыгнула. – Как он на меня посмотрит?
– Я сразу сказал, что будет непросто. Придется заранее отправить вперед нескольких людей, а с ними нужную одежду, украшения, коня. Переодеваться тебе придется где-то по пути.
– Где именно?
– Пока не знаю, – Лакор вздохнул. – Сначала нужно все устроить, а это, увы, не быстро.
* * *
Джефранка думала, что после того, как сядет на коня, дорога станет легче – это все-таки не пешком вслед за караваном тащиться, да еще и под видом нищенки. Увы, она ошибалась. Дальнейший путь проходил по бездорожью, солнце палило, как безумное, по лбу стекал пот, разъедал глаза и кожу, а синее платье было хоть и роскошным, зато не очень удобным.
Джефранка почти обрадовалась, завидев на горизонте отряд степняков. Сейчас хотя бы все выяснится: ее либо сопроводят к каудихо, либо скажут убираться.
Отряд из семи всадников вздыбил пыль, копыта лошадей смяли траву – Джефранку и трех ее воинов окружили и нацелили на них стрелы и короткие копья.
– Кто вы? – спросил один из степняков.
– Я Джефранка, княжна Адальгара. А это мои воины, – она повела рукой, вскинула подбородок и уставилась на всадника.
Раз он заговорил первым, то, значит, главный в отряде и неважно, что его одежда не отличается от одежды товарищей: рубашка без рукавов, шерстяные штаны – ниже колена они перехвачены бечевой, чтобы гнус не попадал. В волосах бусины, как у всех степняков, скулу пересекает шрам. Наверняка получил в бою.
– Что привело княжну в наши края? – спросил всадник.
– Я желаю говорить с каудихо.
– Вот как? – Он приподнял брови, будто удивился. – Ладно. Твои люди останутся здесь, а трое из нас проводят тебя к каудихо.
– Трое? Неужели я настолько опасна? – Джефранка не удержалась от насмешки. – Или воины степи боятся женщин?
Ну и зачем она это сказала? Ей нужно подружиться с талмеридами, а не ссориться и не спорить. Видимо, мысль о своем унижении слишком мучительна, вот и захотелось отыграться хоть как-то.
Степняк, впрочем, на насмешку не ответил и ровным тоном сказал:
– Твои люди, княжна, не могут идти вглубь Талмериды без позволения каудихо, старейшин или предводителей кланов. Это закон. Но ведь такая великолепная и блистательная госпожа не может ехать в одиночку. Поэтому, надеюсь, ты позволишь нам себя проводить.
А у меня есть выбор?
* * *
Данеска до вечера не выходила из дома и даже из комнаты – просто не могла. Воспоминания, яркие, как наяву, пугали, постоянно всплывая в голове, не давали покоя. Ее слова, его слова... его поцелуи, их страсть, их любовь! Запретная, проклятая любовь, о которой лучше забыть, из-за которой приходится пить отвратительно-горькие травы: день за днем, день за днем...
Лишь на закате, замучившись сидеть, и стоять, и ходить среди стен, Данеска отважилась выглянуть на улицу. Зря она это сделала. Лучше было не видеть, как Виэльди помогает спуститься с золотистого коня ослепительно-прекрасной женщине. У нее огромные глаза и алые, как маки, губы, шелковистые брови, прямой нос и восхитительные волосы! Черные крупные кудри спадают на плечи, струятся по спине до самых ягодиц. А еще это ярко-синее платье из шелка, облегающее стройный и гордый стан! Она прекрасна... Слишком прекрасна! Настолько, что Данеска стыдится своей незамысловатой одежды, своего простого, как сейчас кажется, лица.
Убежать бы, пока Виэльди ее не увидел и не сравнил с незнакомкой, красивой, как богиня! Нужно прямо сейчас зайти обратно в дом или, наоборот, уйти подальше отсюда, не топтаться у входа, да только ноги не слушаются, будто приросли к земле, а еще она не может оторвать взгляда от брата и таинственной гостьи.
Все, теперь поздно! Виэльди заметил Данеску и двинулся к ней, а незнакомка, позволив одному из талмеридов увести своего коня, осталась поодаль.
– Отец уже вернулся? – спросил брат, когда подошел.
– Н-нет пока, – она отступила на шаг. – То есть он сначала вернулся, а потом снова уехал с одним из разъездов. Что-то у них там случилось...
– Плохо... Она к отцу пожаловала, – Виэльди нахмурился и кивнул на чужачку, которая по-прежнему не двигалась с места и озиралась вокруг. – Зная каудихо, он может и на ночь, и на две в степи остаться, никому не сказав. Придется мне самому с ней возиться. По крайней мере спросить, с чем приехала.