Сказала, а сама пошла в самую гущу зелени. Рвать траву руками было не очень удобно. Острые края резали ладони. Но с другой стороны – хорошо, что она была. Июнь не конец июля, когда все уже вытоптано и выжжено. Трава лезла с корнями и землей. Корни – ладно, потом лопатой отмахнет.
То ли от злобы, то ли еще от чего, Тинтин вошел в работу, приспособился, копал бойко. Снятый дерн лежал в стороне. На другую он выбрасывал землю. Нинка таскала траву. Все должно было быть красиво.
– Что-то странное получается, – выдал Тинтин, в последний раз вгоняя лопату в землю. – Могила, что ли?
Нинка промолчала. Раскрывать карты было рано.
– Не, ну что у тебя в башке? Кого ты сюда класть собралась?
Себя из числа лежащих Тинтин сразу вычеркнул. Молодец какой. Смог подсчитать, что в полтора раза длиннее выкопанного.
– Тебя что-то волнует? – спросила Нинка.
Руки были грязные от травы и земли. Хотелось умыться. Даже больше – хотелось залезть в душ. Но утром это была непозволительная роскошь – времени нет.
Может, Тинтин думал о том же, потому что он качал головой и молчал.
– Пойдем, а то скоро подъем.
– А лопата? – оживился Тинтин. – Я сторожу сказал, что ненадолго.
О боже! Тут еще и сторож есть. Количество игроков в их команде увеличивается. Нет, Тинтин невероятен.
– Оставь. Я тебе после завтрака верну.
У входа в корпус Нинка обняла Тинтина. Обвила шею рукой, притянула к себе, заставляя наклониться, шепнула: «Спасибо!» И королевой пошла в стеклянные двери. Спина невольно выпрямилась. Она плыла вперед, оставляя безответными удивленные взгляды.
– Вы помирились? – тут же нависла над ее кроватью с косой.
Нинка потерла грязную ладонь. Она не заметила, кто их увидел. Но что зрители были, не сомневалась. Слух быстрее долетел до палаты, чем она дошла до нее.
– Он дурак, – Нинка вытянулась на кровати. Вообще-то она устала, спину ломит.
– Да они целовались на крыльце, – фыркнула красотка.
Нинка закрыла глаза. Как же она все это любила. Искренне. От души.
Подъем, зарядка и завтрак снова создали вокруг Нинки зону отчуждения. И это было хорошо. После столовой ей не хотелось привлекать лишнее внимание.
– Ну? – подошел к ее столу Пося.
Нинка только занесла черенок ложки, чтобы размазать масло по хлебу. Нравилось ей так – белый хлеб, масло и сыр. Хорошо бы еще хлеб поджарить в тостере. Но можно и без этого обойтись. Никто масло не ест, бережет фигуру, а Нинке нравится. Ради вкуса и удовольствия можно миллиметром талии пожертвовать.
В этот раз жертва не удалась. Или была отложена.
Пося стоял, надув губы, словно их отряду масло не полагалось. А так же стульев и ложек. Кашу ели руками.
– Доброе утро.
Нинка отложила ложку. Вид у Поси был не очень. То ли помятый, то ли подсдутый.
– Ты зачем Таньке говоришь, что она некрасивая? – спросила Нинка. Кто-то в этой истории был крайний.
– Она первая начала, – произнес Пося и пришлепнул губами. – А сейчас с шоколадкой заложила. Меня Лана из-за стола вывела и сказала, что таким, как я, вообще нельзя давать есть. Ты когда ее убьешь?
Нинка покосилась на пустой стол. Девчонки уже поели и ушли, унеся тарелки. Остался стакан чая и кусок хлеба с неразмазанным маслом. Ну и на тарелке еще масло. Много. И сыр.
– Сейчас этим займусь, – Нинка придвинула к Посе хлеб, положила сверху сыр, прижала пальцем, раздавливая масло. – Через пару часов будет как новенькая. Не узнаешь.
– А это не насовсем?
– Как получится.
Нинка оглядела столовую. Первый отряд ушел. Был ли ей нужен сейчас Тинтин – не понятно. Она могла справиться и сама.
– Ты тут пей чай, – Нинка встала, уступая место Посе. – Две ложки сахара положила, ничего? А я пойду готовиться.
– Но ты учти, она очень шумная. – Пося сопел над угощением. Есть он хотел. Причем сильно. Но держал лицо. Крепкий пацан.
– Учту, – пообещала Нинка и отправилась к корпусу.
По палатам шныряли проверяющие – смотрели, как заправлены кровати. Если находили песок или замятость, сдергивали покрывала и переворачивали одеяла. Кровать с косой всегда была идеальна, а вот красотка чем-то провинилась. Разворошена постель оказалась и у Нинки. Это было кстати. Она стянула простыню, скомкала и вышла в холл.
– Тааааак! – вышагивал вдоль палат Максим. – Кто еще не вышел?
Судя по шортам и полотенцам, все собирались на речку.
– Перрррвый отряд!
Нинка юркнула на выход. Ее отряд гнездился в беседке. Все головы повернулись к ней. Нинка ввалилась обратно в корпус.
– Тааааак! – обрушил на нее Максим. – Почччччему ходим? Второй отряд?