Так была обнаружена причина дискомфорта - вооруженного революционного восстания Бурбонов в культуре клеток Бонапарта.
- Ну, теперь-то понятно, - говорит Лена, - так бы и сказал.
- А я как сказал?!
- А ты про эндорфины с коллайдерами... Нагородил...
Глава 17
Немалых хлопот досталось и от Эхнатона. В поисках его биополя и ДНК прошлым летом мы с Жорой исколесили весь Египет, всю территорию пирамидального яйца. Как известно, большинство пирамид Египта расположены по периметру приплюснутого круга, напоминающего куриное яйцо.
Этот Аменхотеп-Эхнатон перенес столицу своего царства из Фив в Ахетатон. Сегодня это небольшое селеньице Тель-Амарна, где до сих пор витает дух его создателя. По периметру яйца мы ездили и бродили из чистого любопытства. Будучи в Египте, мы не могли не утолить жажду собственного интереса: правда ли, что?.. Не являются ли?.. Как можно представить себе?..
Многобожие египтян рознило людей и не способствовало духовному единению нации.
- Это похоже на множество партий во многих странах нынешнего мира, - сказал тогда Жора. - Сотни партий - это и сотни лидеров, и, хотя программы партий схожи, как клювы у пеликанов (ничего нового они придумать не в состоянии), их вожди мнят из себя эдаких удельных князьков, большинство из которых выползли из обычной человеческой грязи. Отсюда - усобицы и разруха, ведь верно?
Эхнатон первый в истории человечества утвердил единобожие. Бесспорно это был прорыв, это было проявление силы ума, его просветление. Фараон нанес сокрушительный удар разжиревшему жречеству, склонному к неповиновению и этим ущемлявшему его царскую самодержавную власть. Он упразднил культ всех прочих богов, отобрав таким образом власть у жрецов и сделал себя единовластным правителем, наместником бога на земле. Пусть этим богом был солнечный диск - Атон, но он сцементировал народ в единую нацию, ставшей мощной силой, противостоявшей не только врагам, но и стихиям. Такой фараон нам подходил, и мы с Жорой не могли не броситься на поиски его генома. Мы знали, что с фараонами шутки плохи. Ходили слухи о мести фараонов тем, кто пытается из праздного любопытства или прикрываясь научным поиском нарушить их многовековый покой.
Мы рисковали и наш риск вскоре оправдался.
- Вы и Тиной там интересовались? - спрашивает Лена.
- У нас тогда ещё не было в ней потребы. Хотя Жора, как я потом выяснил, тайно от меня и предпринимал какие-то попытки - исчезал вдруг куда-то по ночам...
- Шлялся, - предполагает Лена, - по бабам...
- А как-то пропал дней на пять. Я даже заявил в полицию, и он тотчас позвонил:
- Ты сдурел?! Зачем ты их посвящаешь в наши дела?
- Но ты же... Мог бы позвонить...
- Обойдешься, - отрезал Жора, - жди!
Я и ждал. И он явился! Не запылился... Счастливый такой...
- Я же говорю: шлялся по бабам! - говорит Лена.
- Да нет! Ни одна женщина не могла воспламенить в нём столько...
- А Тина? А ваша Тина? - спрашивает Лена.
- Разве что Тина! Но я же её тогда совсем не знал...
И я ждал...
- Слушай, - говорит Лена, - я вот слушаю тебя...
- И правильно делаешь, - говорю я, - кого же тебе ещё слушать? И я бесконечно благодарен тебе...
Лена своей славной ладошкой останавливает поток моих благодарностей:
- Стоп, - говорит она, - это я знаю. Ты скажи мне... Скажи...
Она умолкает и в наступившей тишине, я слышу, как смертельно стремительно сочится песчинками в песочных часах наше время. Я вижу, как тает песок, отведенный нам на земле... И я жду... И чтобы наше время не кончилось, я переворачиваю часы. Чтобы у Лены хватило времени задать свой вопрос.
Она медлит, затем:
- Рест, скажи мне вот ещё что...
Я знаю наверное, о чём она спросит! Я знаю её уже много лет! И было бы малодушием с моей стороны уйти от ответа.
О моём умопомешательстве!
Её давно беспокоит моё здоровье, мои видения, галлюцинации, мои иллюзорно-виртуальные сны и яви, собственно, мои надежды на...
На что?!
Я вижу, как старательно она ищет слова, чтобы не обидеть меня! Я вижу - это ведь написано на её лице, а взгляд её серых глаз просто криком кричит: «Рест, ты сжигаешь себя!», - я же вижу...
- Тебе не кажется, - говорит она, доверительно взяв мою руку и заглядывая в глаза, - что, полагаясь на свои собственные представления о построении...
- Лен...
Я сжимаю её шёлковые прохладные пальцы.
- Пожалуйста, не перебивай меня. Ты же видишь, как мне не просто.