Я, конечно же, был за Сократа!
В свои тридцать три Македонский был не по годам мудр и силен, но нам-то была нужна другая мудрость, не победителя, не завоевателя мира злой силой силы, но завоевателя мира непостижимой силой духа. Бесспорно, здесь подошел бы Иисус. Но Иисус был недосягаем, Он был вне нашего списка, Он не был ангелом нового мира, Он был и всегда будет Богом. О Нем особый разговор.
И Юля была категорична: «Не трогайте Иисуса!».
Кто-то прочил в греки и Аристотеля, и Гомера, и Архимеда с Зеноном и Анаксагором. Но они были явно слабее Сократа и Александра. Были проблемы и с Соломоном. Его гарем кого-то восхищал, но кто-то (кажется, Лесик) недоброжелательно относился к такой буйной мужской силе царя. Кто-то предложил Экклезиаста, кто-то Иова, а Ната даже Иоанна Крестителя. Об Иисусе никто даже не заикнулся. Досталось и Ленину. О Ленине, надо признать, говорили в черных тонах. При этом досталось и Марксу, и Энгельсу (своим трудом превратившего обезьяну в человека), и Маху с Фейербахом, и многим другим классикам марксизма-ленинизма. Сталин был убит наповал, а последние цари империи зла были просто растоптаны нашими сапожищами воинствующего нематериализма. Без замечаний прошли только Леонардо да Винчи, Эйнштейн и Иоанн Павел Второй. По отношению к ним все были единодушны: эти - наши.
- А что, - спросил меня Жора, - что ты думаешь о Юрином Гермесе?
Я только пожал плечами, мол, это - неподъемное дело.
О Тине он вдруг почему-то забыл! Или делал вид?
Можно было бы еще долго спорить, но все мы полагались в основном на выбор машины. Она нас не подводила. Она, бесчувственная, без всяких сюсюканий и сантиментов принимала единственно верное решение. Ее холодный разум был непреклонен: только так и никаких компромиссов. Мы верили ей.
Египтяне, конечно, вызывали у нас чувство опасения. Месть фараонов была у всех на устах. Мы старались об этом не думать. Только Жора над всем посмеивался:
- Бросьте, помрете, как мухи... Определенно! Лучше выкиньте этих фараонов к чертям собачьим.
И курил свою трубку, перебирая чётки.
- Надеюсь, вы Чингиз-хана включили-то в число первых? - спрашивает Лена. - Ведь он создал самую большую империю в истории.
- Да, Чингиз-хан... Да, конечно! Жора так и не смог натянуть тетиву монгольского лука. Да и я, собственно, оказался бессилен...
- А что апостолы? Матфей, Лука, Иоанн... Петр, Иуда?.. Разве вы не... Хотелось бы мне взглянуть на Иуду. Почему вы его не клонировали? - спрашивает Лена.
- Знаешь, - говорю я, - с Иудой случился конфуз. Он только и знал, что влюблялся в мальчиков. Лез с поцелуями к Иоанну, к Сережке Звереву...
- Почему же конфуз?
- В самом деле!
- Так вы его-таки клонировали? - спрашивает Лена.
- Как противовес.
- А Тину?
- Было не до неё.
Глава 7
Пришло лето. Список наших апостолов был окончательно утвержден недели две тому назад. Машине мы доверяли, но и собственной интуиции тоже. В списке не было, например никого из индопакистанской цивилизации, ни одного представителя из Америки, а ведь там тоже до сих пор высятся пирамиды, которым по несколько тысяч лет. Народы майя - удивительные люди. Чего только стоят их календари и запасы золота, золота...
Наступил июнь...
- Давненько на нашей сцене, - говорит Лена, - не являлась нам Тина.
- Ой, - прошу я, - только не напоминай мне о Тине!
- Что, она уже сдулась, - спрашивает Лена, - позолота спала с неё?
- Какая позолота, что ты такое несёшь?
- Фараонова, какая ж ещё? То она у вас Тина-шумерская, то Ассирийская... то вся в золоте... Как Тутанхамон с Клеопатрой!
- Лен, - прошу я, - брось...
- Или вы отправили её в космос?
Я продолжаю.
Все это время шла работа по подготовке и тестированию генетического материала. Труднее всего пришлось Ане и Юре. Все время капризничали геномы Хаммурапи и Эхнатона. Это и понятно. Биополе Хаммурапи Юра создавал, используя каменную стелу с его законами общежития. Двести восемьдесят два наставления. С каждым из них пришлось повозиться, чтобы составить окончательный электронный образ царя. Психологические характеристики фенотипа все время отсвечивали фиолетовым. Было ясно, что гений Хаммурапи не нуждался в корректировке, но по этому фиолетовому полю шла насыщенная черная полоса. Черная с красными крапинками. Что это? Мы ломали головы, гнули мозги. До тех пор, пока Жора однажды, проснувшись среди ночи, не выкрикнул.