Фрагмент интервью кризисного психолога Михаила Хасьминского, специально для книги:
«Почему некоторые психологи этого не понимают? Ну, во-первых, понятно, как у нас сейчас психологическое образование строится. А во-вторых, тема страданий просто многим не интересна, она никак не вписывается в их жизненную парадигму. У них есть понятия – те, что они вызубрили на психфаке, дежурные какие-то вещи. У многих психологов такое вот типичное стандартизированное мышление, они не в состоянии хотя бы попытаться рассмотреть новую ситуацию. Их знания гниют, как продукты с просроченным сроком годности, потому что они их не могут применить в связи с новыми вызовами. Группы, призывающие детей к суициду в Интернете, – они об этом не хотят думать, об этом им просто ничего не говорили в институте, поэтому они никак не могут включиться. Нужна самостоятельная работа, а они не могут, не способны. Поэтому ваша публикация для них о гибели детей – как о культуре каких-нибудь индийских племён – им абсолютно все равно. И они огрызаются, потому, что когда тема болезненная для общества, от них ждут какого-то ответа. А у них его нет. И агрессия – это в данном случае форма защиты. Вы пытаетесь изменить у них какое-то мироощущение. А они не хотят его менять».
Фрагмент интервью известного врача-психотерапевта, президента Высшей школы методологии Андрея Курпатова:
«Многие психологи не понимают, что ребёнок, с которым они разговаривают, на восемьдесят процентов сейчас находится в диалоге не с ними. Он находится внутри своих переживаний, связанных с тем, что происходит сейчас в социальных сетях. Восемьдесят процентов его внутреннего содержания не находится в этой коммуникации, он не привык к этой социальной коммуникации. Восемьдесят процентов его сознания лежит внутри всего вот этого аудиовизуального виртуального контента, который у него в гаджете. И это просто непрофессионально, когда психологи не понимают, что они могут ухватить из этой среды только маленький хвостик, такой вот щупалец один остался, а все остальное засосала виртуальная среда. Когда они думают, что с ребенком коммуницируют, и думают, что вот сейчас любовь родителей всё исправит, они вообще не понимают, насколько радикально изменилась среда, в которой существуют детский мозг, детское сознание, детская психика. Не спасает больше эмоциональная привязанность семьи, просто нужно как-то уже прийти в разум и понять, что наши дети в рамках эмоциональных привязанностей находятся в сети.
Представьте себе конструкцию, при которой есть раздражители: еле слышный и громкий, просто как канонада. На что будет обращено ваше внимание? На канонаду. Что будет определять ваше эмоциональное состояние – вот этот тихий звук, который еле слышно, или эта канонада? Ваше поведение будет определять эта канонада. Поэтому старые представления о семье, о психологическом климате и так далее – это, к сожалению, вещь просто фатально устаревшая.
…Что исходит из конструкции фундаментальной мировой, европейской в частности, культуры? Осмысление темы суицида, особенно детского, – серьезный и глубочайшие вопрос, который в культуре должен быть правильно проговорен. Должны быть проблематизации. Наша страна имеет самую страшную демографическую формулу суицидов. Страшные детские суициды. В зрелом возрасте суициды. У стариков огромное количество суицидов. У нас даже статистики толком не собирается. Я даже не говорю про общественное мнение и понимание сути этих феноменов. Башки нет ни у кого. И конечно, когда вы эту тему затрагиваете, получается, что вы говорите с людьми, не имеющими нужного бэкграунда для понимания этой темы, и вы предлагаете им дискуссию на современном мировом языке».
…Есть такая повесть Роберта Шекли – «Билет на планету Транай». Считалось, что на этой планете не было преступлений шесть веков подряд – вообще никаких. Планета-мечта. Но когда туда отправился землянин, выяснилось, что там есть все: и коррупция, и грабежи, и кровавые убийства – просто на планете «Транай» это преступлениями не считается.
По всей стране родители находили одни и те же следы смертельных «укусов», ведущих к «планете «Транай» – той части космоса Интернета, где разместились суицидальные паблики. Это стало слишком очевидно с ноября и еще отчетливее в декабре прошлого года (напомню, агрессивная раскрутка мема «Рина» началась в конце ноября). От Краснодара до Уссурийска – повсюду убитые горем родители кричали следователям: «Наших детей убивают через Интернет! Посмотрите, что на их страничках в ВК! Посмотрите!» Иногда одно и то же и почти в одно и то же время кричали следователям в двух разных районах одного и того же города, например в Рязани.