— Я обязан доложить господину начальнику внутренней стражи, — заговорил Сун, доев и утерев рот салфеткой. — Голубь, который сегодня вернулся из Невьи, заболел.
— И что? — вяло отозвался Игорь.
— У нас всего две таких птицы. Если эта умрет, некого будет послать. Герцог может разгневаться.
— Так обучи другого летуна.
— Это невозможно сделать быстро. Я пробовал. За последний год, птиц, которые могли бы летать в приграничье, не встретилось ни одной. Герцог может разгневаться, — с легким нажимом повторил Сун.
— Хорошо, я завтра доложу Его Светлости о твоих трудностях. Н-да, если птичка сдохнет, действительно могут последовать санкции. Пробовал лечить?
— Пробовал. Ее ранили.
— Кто?
— Я не знаю. Наверное, хищник.
— Ладно, лечи. А я завтра доложу.
Сун склонился в прощальном поклоне. Игорь спустился по дребезжащей витой лесенке и вновь оказался в, облицованных полированным камнем, коридорах и переходах.
"Он", упомянутый в голубиной почте, которую сегодня читали у герцога, обретался, получается, в Невье. Еще — известный конь…
Восточным приграничьем заправлял князь Пелинор. Как ни оторван был Игорь от жизни, но и он знал, что опальный медведь находится не в лучших отношениях с короной. И это еще мягко сказано. Последнему забулдыге известно: коснись нога князя земли герцогского домена, его тут же схватят и казнят. Медведь так насолил короне, что с ним даже формальных разборок не случится. А чем насолил, никто толком не ведает. Ну, провинился его младший брат перед Клиром, так то — брат. Однако и Влад Пелинор был вне закона.
Оно мне надо? — подумал Игорь. — Путаться в хитросплетениях заговоров, ломать голову над чужими, кровавыми загадками? Есть служба, есть свое место во дворце. И так ли уж страшно, что не отправят назад? Разумеется, иногда подступает комок к горлу и, хоть сдохни, хочешь домой.
По коридору к нему бежал личный посыльный герцога.
— Господин начальник внутренней стражи!
— Слушаю.
— Его Светлость срочно требует Вас к себе.
— Что случилось?
— Его Светлость срочно требует Вас к себе.
Спрашивать бесполезно. Его подчиненные, как и вся остальная обслуга, изъяснялись очень лаконично. Раньше это в глаза не бросалось. Игорь сам в последние годы привык обходиться в минимумом слов. Но его-то на еженедельные допросы не таскали. Его-то под гипнозом не пытали! Значит, "языковая среда" сыграла с ним затяжную шутку, под которую он, сам того не замечая, мимикрировал, превратившись в вышколенного, тупого и верного исполнителя воли герцога — в царедворца без страха и упрека.
Стоило поторопиться. Игорь спустился в подвал и пошел напрямик через катакомбы. Он сюда редко забредал, главным образом из-за наличия в подвале привидений. Начальник внутренней охраны прекрасно знал, что они совершенно безвредны, однако, сторонился, да и побаивался в глубине души, иррациональным страхом ребенка, попавшего в страну колдунов.
Впереди мелькнул клок плотного белого тумана и, мазнув стену, зацепился за угол. Игорь замер. Чего, казалось бы: топай по своим делам. Туман не укусит, похолодит голую ладонь, если подставишь. А за три шага вообще — ничего. Но нахлынуло вдруг нечто…
Тут разгуливают прежние хозяева? Но герцог как-то просветил, что аллари не принимают посмертных обличий, это — исключительно человеческая прерогатива.
Клок тумана всосался в узенький черный коридорчик. Даже пламя свечи не шелохнулось. Игорь перевел дух и пошел дальше. Оставался еще один переход шагов в десять и — все.
За спиной долго тихо вздохнуло.
О своей прежней жизни начальник дворцовой стражи в последнее время вспоминал редко. По правде сказать, та жизнь стала забываться, плотно подернувшись новыми впечатлениями: будто на тусклую затертую гравюру наложили яркую переводную картинку. Изредка, разве, выскакивало слово или понятие, о котором он иногда уже не мог с точностью сказать, что оно обозначает.
Это привидение коснулось, догадался Игорь, сворачивая от развилки в сторону лестницы
— Почему так долго? — крикнул герцог.
— Я проверял посты и службы, Ваша Светлость.