— Плохо дрессируются. Красивые они, спору нет. Только как почтовиков их использовать нельзя. Улетают.
— Да. Вот! Говорил я ему. Камышник — птица вольная. Стой…
— Да мы, вроде, никуда не уходим, — засмеялся Игорь. На что трактирщик даже головой не повел. Моложавый рябоватый кучер уважаемого птицелова интересовал его не больше солонки, стоявшей у того кучера на столе.
— Ты еще что-то хочешь узнать о птицах? — вежливо склонил голову Сун, не спуская с лица торговой улыбки.
— Так вы может… это… привезли чего? Если пернатого зверя или смычковую змейку, я куплю. У нас без обману. А к другим лучше не ходи. Здесь в Меце нынче всякого сброда понаехало. Только и смотри, чтобы не ограбили.
— Сожалею, любезный. Мы сами хотим купить.
— Заказ у нас, — влез отставленный от разговора Игорь. На что Сун гневно зыркнул в его сторону.
Начальник дворцовой стражи с некоторой даже оторопью отметил, как, прикидывавшийся всю дорогу недотепой, бывший раб быстро включился в игру. Трактирщик же, услышав про заказ, весь подобрался. В глазках сложилась обоюдовыгодная, — с его точки зрения, — коммерция.
— Что же вы такое ищите, что аж в наши края заехали? Халцедонника? Угревана?
— Мы ищем особенную птицу. А лучше пару. Но если не найдем пары и одну возьмем, — в голосе Суна появились интригующие нотки.
— Скажи, какие нужны? Если у меня нет, я тебе протекцию составлю. У моего свояка голубятня на весь Мец…
— Это который мохнача за три марки взял? — презрительно выпятил губу Игорь. Рожа трактирщика налилась кровью. А Сун взял ложку и пристукнул ею по столешнице. На языке торговой гильдии это означало высшую степень недовольства купца своим подчиненным. Игорь замолк и даже скукожился на своем краю лавки. На противоположной ерзал от нетерпения хозяин трактира.
— Видишь ли, любезный, — понизил голос Сун, — мы получили приватный заказ от очень богатой дамы. Оч-ч-чнь богатой… Да… так вот, дама особо предупредила нас, избегать огласки. Ты понимаешь?
— О! — рожа трактирщика расплылась вдвое.
Тут пахло не просто деньгами, а большими деньгами. Но стоило Суну произнести слово "горностай", из трактирщика будто выпустили воздух. Он вдруг заметил невидимые крошки на лавке, замел их ладошкой, схватился за тряпку, бормоча себе под нос: "Ага, ага, как же, знаю, слышал…"
— Я тебе говорил, ни хрена мы тут не найдем! — выкрикнул Игорь, вскинув пальцы в неприличном жесте. В отместку за пренебрежение, он теперь делал вид, что трактирщика в упор не видит. Тот насупился, перестал собирать соринки и тоже крикнул:
— Иди, купи своих горностаев! Вот прям от меня к медведю и топай!
— Не свисти! Лучше скажи, у кого горностаи могут остаться? — не унимался рябой возница. — Мне верный человек говорил, что Мец своим голубям шеи свернул, и пирог из них испек.
— Ага, взял трех старых облезлых летунов и принародно казнил. А молодь спрятал! — запальчиво прокричал трактирщик и только рот себе не зажал, сообразив, что непозволительно разболтался.
— Не подскажете ли, любезный, где? — вкрадчиво пропел Сун.
— Не знаю. Ничего я не знаю! Ничего не видел! Если донесете на меня… я сам на вас донесу. Сузи! Ягнек! Алиска! Су-узи!
Но никто не прибежал и даже не откликнулся. Работники вместе с остальным горожанами пребывали за городскими воротами. Заполнивший своим тучным телом дверной проем, трактирщик покричал еще немного, качнулся бежать, но тут Сун вытащил из-за пазухи увесистый кошель и громко его встряхнул. Звон сначала оборвал крики, а потом и вовсе вернул скандалиста на лавку.
— Ты на нас донесешь, мы на тебя донесем, а в выигрыше окажется… некто третий, — дипломатично намекнул Сун. — Не лучше ли договориться?
— О чем?
— Ты нам говоришь, где искать горностаев, а мы тебе платим полмарки.
— Пять.
— Ты с ума сошел? — нахраписто возмутился Игорь.
— И заметьте, я вам не место укажу, а только человека, который то место может знать, — уверенно отговорился трактирщик от наглого гостя, который рыпнулся было спорить дальше, но был остановлен птицеловом:
— Мы согласны.
Эх, мало запросил! — сия мысль тотчас высветилась в маленьких глазках хозяина, но было уже поздно. Заартачься, пожалуй, все потеряешь.