- К-физика в наглядном изображении,- буркнул Грехов, не оборачиваясь.- Рождение и гибель всех предсказанных теорией Великого объединения* частиц и полей. С другой стороны - это борьба физик, нашей и "завселенской", столкновение абсолютно разных вакуумов с разными наборами физических констант. Я понятно изъясняюсь?
- Вполне, - отозвался очнувшийся Савич.
- Где Конструктор? - повторил вопрос Железовский.
Грехов снова ответил по-своему:
- Рубка, дайте запись столкновения, самую кульминацию, в замедленном темпе.
Черный провал виома с "пеной" затянулся на миг твердой белой эмалью холостого режима и снова превратился в громадное окно, только теперь на месте "пены" расцветал колоссальный протуберанец пламени, пронзенный множеством огненных зеленых струйстрел. Медленно-медленно этот сгусток неистового огня просочился сквозь поток жалящих струй пламени, словно сдирая с себя лохмотья дымящейся материи, становясь чище и прозрачней, и наконец превратился в стремительное, мигающее с небывалой быстротой, меняющее форму, полупрозрачное тело широкий конус, из дна которого сочились голубые, клейкие с виду, дымящиеся нити, отрывающиеся где-то в невообразимой дали очередями прозрачных "водяных капель"...
- Его Величество блудный Конструктор, - пробормотал Грехов с непередаваемой интонацией.
* Физическая теория, объединившая электромагнетизм и теории слабых (с участием нейтрино) и сильных (с участием кварков) взаимодействий.
Боянова быстро твзглянула на него, но ничего не смогла прочитать на металлически твердом лице проконсула.
- Что нам делать, Габриэль? - спросила она тихо.
Грехов не отвечал с минуту, разглядывая уходящий вдаль, состоящий из подвижных гранул, "призрак" Конструктора. Потом нехотя сказал:
- Что и раньше - ждать. Примите только совет: не подходите к нему близко... хотя бы первое время, и вообще, верните весь исследовательский флот на Землю, исследователям нечего делать возле Конструктора.
- Но проблема контакта должна решаться ксенопсихологами и контактерами,- возразил Сингх.- Ученые других дисциплин могут действительно возвращаться, но мы...
- Проблема контакта с Конструктором будет решаться не нами.- Грехов мельком посмотрел на Анастасию.
- Кем же? - требовательно спросила Боянова.- К-мигрантами?
- Нет, самим Конструктором. Вы, Забава, как-то сказали, что не любите дежурного оптимизма, так постарайтесь доказать свою точку зрения ксенологам ИВКа, они не готовы к диалогу с Конструктором... судя по их эмоциям. Извините, джентльмены, мне необходимо срочно убыть на Землю.- Проконсул направился к двери, дружески кивнул Демину.
- Постой, Эль,- раздался сзади голос, пришедшей в себя Анастасии. - Я с тобой.
Они вышли.
Боянова повернулась к комиссару.
- Аристарх, у меня чувство, что с нами сейчас говорил не Грехов, а сам Конструктор.- Она зябко передернула плечами.Я боюсь их обоих!
Железовский наконец оторвался от виома, подошел и положил ей на плечо свою огромную руку.
ЗАПРЕДЕЛЬЕ
Он лежал лицом вниз, раскинув руки и ноги, на чемто твердом, напоминающем утоптанную землю с россыпью мелких и острых камней, впивающихся в тело. Сил не было, как и желания дышать и думать. Судя по ощущениям; волны боли прокатывались по коже, вскипали прибоем у островков наиболее чувствительных нервных узлов,- все тело было изранено, обожжено, проткнуто насквозь шипами и колючками неведомых растений. Иногда наплывали странные, дикие, ни с чем не сравнимые ощущения: то начинало казаться, что у него не две руки и две ноги, а гораздо больше, то голова исчезала, "проваливалась" в тело, растворялась в нем, то кожа обрастала тысячами ушей, способных услышать рост травы... Но все перебивала боль, непрерывная, кусающая, жалящая, дурманящая, следствие каких-то ужасных событий, забытых живущей отдельно головой.
Шевелиться не хотелось. Однажды он попробовал поднять голову, разглядел нечто вроде склона холма, полускрытого багровой пеленой дыма, и получил колоссальный удар по сознанию: показалось - тело пронзило током от макушки до кончиков пальцев на ногах! Он закричал, не слыша голоса, извиваясь, как раздавленный червяк, и потерял сознание, а очнувшись, дал зарок не шевелиться, что бы ни случилось.
Кто-то внутри него произнес:
Подыми меня из глубин
бездны вечного униженья,
чтобы я,
как спасенный тобою пророк,
жизнью новою жил.*
Ратибор напрягся и на мгновение выполз из скорлупы внушенного кем-то или чем-то образа "раненого на холме", сумев понять, что находится в гондоле "голема", укутанный в слой компенсационной физиопены, однако тут же последовал беззвучный,но тяжелый и болезненный удар по голове (пси-импульс!), и снова вернулось ощущение, будто он лежит, изувеченный, на склоне каменистого холма...
Ленивые мысли обрывались, мешали друг другу и копошились в болоте успокоения: - черт с ним, полежу, так хоть меньше болит... интересно, кто сейчас говорил про бездну? Он что не видит, в каком я положении?.. Неужели никто не видит, что я здесь лежу?..
И снова рядом, тихо, но четко кто-то произнес:
- Очнись, опер, пока совсем не рехнулся...
- Кто говорит? - вяло поинтересовался Ратибор.
* "Книга скорбных песнопений" (1002 г.), перевод Державина.
Голову пронизала острая свежесть, пахнуло холодом и озоном, он снова увидел перед глазами красный транспарант: "Тревога АА", - но не удержался на краю сознания и скатился в пропасть видений, призрачных ощущений и боли...
Еще дважды он пытался бороться за самостоятельность и свободу, испытывая чудовищные боли и муки, и, наконец, преодолел барьер внешнего воздействия, с которым яростно боролся на уровне эмоций и подсознания. Он находился в кокон-кресле "голема", подключенный к системе аварийной реанимации: в венах обеих рук иглы питания и гемообмена, на груди - "корсаж" водителя сердечного ритма, на голове - шлем максимальной пси-защиты.
Жив, подумал Ратибор почти с испугом, но ситуация дошла до реанимации, как говаривал Аристарх... Ничего не помню! Удалось или нет? Где я, черт побери? "Проводник",- мысленно позвал он, испытывая приступ слабости, вспомнил имя координатора "голема" и поправился. - "Дар, высвети информацию и дай внешний обзор".
- Слава богу, ожил! - отозвался интелмат. - Здесь не слишком уютно и повышен пси-фон, чувствуешь?
Ратибор только теперь ощутил неприятную давящую тяжесть в голове и покалывание в глазных яблоках - результат воздействия мощного пси-поля.
- Где - здесь?
- Не знаю, - честно сознался координатор.- Попробуй разобраться сам. Даю обзор.
В глаза Ратибора хлынул призрачный свет, мелькнули более темные полосы, потом более светлые, длинным серпантином закружились вокруг светящиеся кометы, искры, шлейфы дыма...
"Голем" вращается!"- сообразил Ратибор, вернее, кувыркается в воздухе... или в вакууме?
- Стабилизация по трем осям! - приказал он координатору. - Локацию в длинноволновом диапазоне, выдачу параметров среды.
Верчение цветных струй и полос вокруг замедлилось, полосатый хаос распался на бесформенные пятна, мигающие огни, клубки и полотнища дыма, странные скрюченные тени, двигающиеся в дыму. Изредка сквозь дым пробивались зеленые зарницы, и весь пейзаж передергивался, будто его сводила судорога. В такие моменты в гондоле "голема" раздавался гудок и перед глазами пилота вспыхивало слово "Радиация" и цифры - ее уровень внутри аппарата.
Локация в длинноволновом диапазоне ничего не дала: радиоволны словно вязли в дыму и не возвращались, поглощаемые средой. Высокочастотные волны оконтурили в дыму какие-то зализанные, округлые предметы, медленно перетекающие друг в друга, за которыми на пределе видимости преступали твердые, ребристые и бугристые стены, перемежающиеся с нишами, пещерами и бездонными провалами.
- Миражи,- изрек координатор.- Я не в состоянии правильно оценить поступающую информацию. Все, что мы видим, на самом деле - фантомы, отражение и преломление внешних воздействий в наших органах чувств. Ложное видение.