— Ее так много нужно?
— Очень. Мы вынужденно передадим большую часть в высшие измерения, иначе он уйдет в тонкие миры и нам его не вернуть.
— В переводе на простой язык это означает: удержать душу рядом с телом? — уточнил Лао.
— Вот именно. Весьма энергоемкий процесс.
Странница сфокусировала пучок психической энергии и начала "вырезать" второй уровень. То же самое проделывал Лао на первом. Они закончили синхронно.
— Так, Лао. Теперь ты поднимай, а я постараюсь помягче опустить.
У Лао было чувство, что мир перевернулся вверх ногами.
— Хорошо! Достаточно! — командовала Странница. — Теперь нужно "пришить" уровни на новые места.
Лао начал сваривать место разрыва, но шов получался очень грубым.
— Странница! А он не будет после этого сумасшедшим? У меня получается слишком грубая структура.
— Не страшно. Когда все приживется — нужно будет прорезать нервные ходы. Но это потом.
— Его ждет еще одна операция? Бедный малыш!
— Будем считать, что мы сделали все, что могли. — Странница еще раз внимательно посмотрела на свою работу и проверила у Лао. — Хорошо, будем выходить.
Линган у пульта следил за состоянием ребенка. Энцефалограф начал показывать нормальную картинку, и он перевел дух. Мозг мальчика работал.
Креил лежал в палате при операционной. Аппаратура была подключена к его телу, поддерживая жизнь. Прошел месяц после операции, но он еще ни разу не приходил в сознание. Линган и Лао по очереди дежурили у него. Лао было искренне жаль мальчика, и иногда думалось, что, может быть, тому было лучше умереть.
Креил очнулся рано утром. Солнце светило в палату, голова горела огнем, и он застонал. Высокий крепкий мужчина наклонился над ним.
— Кто вы? — Он облизал пересохшие губы. — Очень хочется пить.
Мужчина помог ему приподнять голову, которая сразу же закружилась. Креил смог выпить только один глоток и обессиленно откинулся на подушку.
— Меня зовут Лао, я врач, — мысленно представился мужчина, но мальчика это нисколько не удивило. — У тебя высокая температура и нужно лежать.
— Даже если бы я захотел, то не смог бы встать. — Мальчик попытался улыбнуться, и Лао удивился его выдержке.
— Все будет хорошо, — попытался успокоить его Лао.
— Я так не думаю, — Креил нахмурился. — Где я? Здесь все чужое и какое-то странное.
Лао подумал, что, конечно, мальчику должно казаться все другим, если раньше он воспринимал мир только телепатически. Лао еще раз удивился, как тому удалось жить в перевернутом мире и, почувствовав, как ребенку становится хуже, ввел обезболивающее.
— Спасибо, — сказал Креил, перед тем как заснуть.
Шли дни. Креил поправлялся очень медленно, и даже через полгода после операции у него болела и кружилась голова. Мальчик любил сидеть в кресле в углу операционной, и наблюдать за работой Лао. В его присутствии он чувствовал себя спокойно.
— Вы не могли бы меня чему-нибудь учить? — однажды спросил Креил. — Я так мало знаю и даже не умею читать. Мне уже двенадцать, наверное, поздно учиться.
— Поздно, тебе? — Лао рассмеялся и подошел к нему. — Ну что ж, я буду тебя учить.
Хотя у Креила постоянно болела голова, обучался он очень быстро и уже через полгода смог довольно прилично писать и читать. Его можно было бы учить работать с Машиной, но состояние мозга не позволяло это. Линган пытался заставить его заниматься в тренажерном зале, но мальчик совершенно не умел драться. Иногда от резкого движения, Креил закрывал лицо руками, как будто хотел защититься от чего-то страшного, и Лингану никак не удавалось понять, в чем дело. Влезать в голову мальчика он боялся, зная неустойчивость его психики, а на поверхности этого было не понять.
Через год Странница решилась на повторную операцию. Креилу не стали ничего объяснять, чтобы не травмировать раньше времени. Он послушно лег на операционный стол. Сложность была в том, что нельзя было дать наркоз. Иначе, работая вслепую и не видя результат операции, можно было получить вместо одного вмешательства многочисленные повторы.
— Это очень больно? — Креил почувствовал их волнение. Странница и Лао переглянулись.
— Думаю, да, — ответил Лао.
— Начинайте, доктор, начинайте, — мысленно передал Креил, и они в который раз удивились его мужеству.
На первом уровне их встретила сияющая структура Вард-Эспера, ровная, без каких-либо дефектов. Швы зажили, и теперь было невозможно определить, где плохо проходит сигнал.