Головачев Василий
Дети вечности (Полет урагана - 2, Реликт - 3)
ВАСИЛИЙ ГОЛОВАЧЕВ
РЕЛИКТ
КНИГА ТРЕТЬЯ
ПОЛЕТ УРАГАНА - 2
ДЕТИ ВЕЧНОСТИ
БЕЗ ОСОБЫХ ТРЕВОГ
Было видно, что Ратибор бежит с трудом, из последних сил, и лицо у него не бледное, как показалось Насте вначале, а голубое, с металлическим оттенком. Но больше всего поражал, отвращал и вселял ужас его третий глаз на лбу, словно освещенный изнутри огнем, наполненный страданием и невыразимой никакими словами мольбой..
Споткнувшись, Ратибор упал, а догонявший его чужанин, похожий на кристаллический обломок скалы, навис над ним и стал расти в высоту, подняв над упавшим чудовищные волосатые лапы.
- Стой! - крикнула Настя, поднимая "универсал", - Назад или стреляю!
- Попробуй! - загрохотал чужанин голосом Железовского так, что эхо ударило со всех сторон.
В отчаянии Настя надавила на спуск, но пистолет изогнулся, как живой, выдавил из себя жидкую струйку пламени, зазвонил и начал таять восковыми слезами....
Настя вскинулась, обводя бессмысленным взором обстановку спальни, уютный "медвежий угол", и со стоном опустилась на кровать, унимая расходившееся сердце. Всплыли в памяти строки:
И было вам все это чуждо,
Но так упоительно ново,
Что вы поспешили...
проснуться,
Боясь пробужденья иного..,*
Поэт почти угадал, разве что эпитет "упоительно" не совсем точен. Хоть не ложись спать!..
В прихожей мягко позвонил дверной сторож.
Настя снова вскочила, в одном пеньюаре выпорхнула в гостиную, но прислушалась к себе и, ссутулившись, вернулась в спальню. Накинула халат, вытерла лицо губкой, глянула на часы: почти двенадцать ночи. Господи, кто там в такой час?
* И. Северянин. Ноктюрн.
Звонок раздался в третий раз. Тогда она приказала двери открыться. На пороге стоял улыбающийся Коста с огромным букетом гладиолусов.
- Гостей принимаешь?
Настя зябко поежилась, кутаясь в халат, посторонилась.
- Проходи.
Гость сунул ей букет.
- Что у тебя за вид, словно ты спала? Или замерзла? Согреем,- Коста засмеялся, на ходу наклонился, пытаясь поцеловать хозяйку, но та отстранилась.
- Не надо, Косточка.- Голос был тих и тускл, и Настя заставила себя выглядеть такой, какой ее знали в институте.Садись, но не повторяй весь свой ежедневный репертуар, ладно?
Настя поставила цветы в старинную керамическую вазу, налила воды, посмотрела на цветы и вздохнула. Потом вернулась к гостю.
- Я тебя слушаю.
Коста сел с размаху в кресло, внимательно посмотрел на девушку, улыбка сбежала с его губ.
- Похоже, мне здесь не рады. А вчера кто-то приглашал меня к себе, обещал неземные блага. Или то была минута слабости?
Перед глазами Насти возник колеблющийся образ двух целующихся фигур, потом сверкнула вспышка, одна из фигур исчезла.
Настя кивнула.
- Ты все хорошо понимаешь, Косточка, спасибо тебе за вчерашнее, вообще за сочувствие, ты мне здорово помог...- Она остановилась, потому что гость покачал головой, лицо его на мгновение заострилось и стало злым.
- Сочувствие? Вчера речь ни о каком сочувствии не шла, насколько помнится. Речь шла о другом, о тебе и обо мне, и я понял, что ты наконец заметила...
Настя покачала головой, в свою очередь разглядывая лицо гостя, подвижное, красивое, самоуверенное, с энергичной складкой губ, лицо человека, всегда добивающегося своей цели. Эфаналитик Коста Сахангирей, всесторонний художник, работа с интелматом в режиме "один-на-один" для него - конек и средство самовыражения. Его выводы всегда полны красок и тонов. Что ни задача - то произведение искусства, своя "симфония". Отличается кипучей активностью и уверенностью в своих силах. Руководитель лаборатории эфанализа ИВКа, в которой работала и Анастасия. Человек без комплексов, не без оснований претендующий на исключительность. И, наконец, интрасенс.
- Не понимаю,- сказал он, пожав плечами.- Я же не мальчик, Настя. Вчера мы, кажется, все обсудили, и я, как джентльмен, остановил развитие событий, хотя мог бы просто воспользоваться случаем. В чем дело, что изменилось?
- Спасибо тебе,- улыбнулась Настя невольно,- за то, что ты джентльмен и вообще хороший парень. Вчера мне было очень плохо, я даже не все помню, что со мной было, но сегодня... нет-нет, изменений особых не произошло, и все же мы отложим разговор до лучших времен. Не обижайся, Косточка, ладно? Хочешь шампанского?
Коста нахмурился.
- Честно говоря, не думал, что ты меня так... встретишь. До сих пор мне казалось, что ты живешь без предрассудков, раскованно и свободно. Или я ошибся? А может быть, кто-то из твоих паритет-повелителей заявил окончательные права? Кто же? Грехов или Берестов?
Кровь отлила у Насти от щек, губы онемели.
Коста криво улыбнулся, вскочил и попытался обнять ее за плечи, заглянуть в глаза, но не смог: ноги словно налились свинцом, приросли к полу, а на плечи навалилась тяжесть, будто при ускорении. Ощущения тут же прошли, Коста опомнился, он мог бы ответить тем же, сил хватило, однако удержался.
- Тебе лучше уйти, - прошептала Настя.
- Извини, - сказал он. - Просто я не привык, чтобы меня, как мальчишку... вот и вырвалось. Но долго жить так... раздвоенно - ты не сможешь, и я приду. Позже. Все равно будет так, как я... - он хотел сказать "хочу", но передумал, - как я рассчитал. До встречи.
Ушел.
Настя присела на краешек тахты и, ссутулившись, просидела в таком положении несколько минут, пока раздавшийся в прихожей новый звонок не заставил ее вздрогнуть.
Подождала немного, подумала почти спокойно: если опять Коста, спущу его с лестницы. Но это был не Сахангирей. Перед Настей стоял незнакомый молодой человек с лицом скуластым и добродушным, хотя складка губ на нем была жесткой и твердой, выдающей характер волевой и сильный. Серые внимательные глаза смотрели прямо и открыто, и мерцала в них уверенная сила и хитроватая (мужицкая, подумалось Насте, искони деревенская) мудрость.
На госте была просторная серая рубашка, не скрывающая могучего телосложения, свободного покроя брюки и мокасины известной фирмы "Маленький Мук".
- Вы ко мне? - растерялась Настя.
- Извините за визит в столь поздний час.- Гость виновато развел руками.- Вас трудно застать днем. Меня зовут Егор, я друг Ратибора.
Настя почувствовала слабость в ногах и противную сосущую холодную пустоту в груди. Очнулась от прикосновения к спинеэ ее поддерживала горячая сильная рука гостя.
- Извините,- проговорила она, сделав глубокий вдох, выпрямилась и отвела руку.- Не подумайте, будто я настолько слаба, что не могу справиться с собой... Проходите.
- Спасибо.- Молодой человек, обдав хозяйку волной воздуха с запахом сена и моря, прошел в гостиную, ступая бесшумно и мягко, несмотря на рост и вес; точно так же ходил и Ратибор. И сел он в предложенное кресло осторожно и бесшумно. Настя устроилась напротив, стиснула кулаки, пряча их в рукавах халата.
- Слушаю вас.
Гость покачал головой, с откровенным любопытством разглядывая ее. Настя поймала себя на досадном чувстве: она никак не могла нащупать эмоциональной и мысленной сферы Егора. Попыталась сосредоточиться, но у нее ничего не вышло.
- Это я вас слушаю,- сказал он, удовлетворившись осмотром.- Ратибор сказал, чтобы я зашел к вам, если с ним что-нибудь... вот я и зашел. Могу я чем-нибудь помочь?
Настя расслабилась, откинулась в кресле, улыбнулась сквозь набежавшие слезы.
- Господи, а я подумала... Ратибор говорил мне о вас, я вспомнила, только не совсем представляла, какой вы.
- И какой же?
Она снова улыбнулась.
- Вы на него похожи. Хотите кофе?
- Хочу,- серьезно кивнул он,
Настя выпорхнула из кресла, удивленная и обрадованная.
- Подождите минуту. Если хотите, включайте видео, там есть хорошие кассеты, выберите. Или полистайте альбомы, второй ряд кристаллотеки.
Когда она вернулась из кухни с подносом, гость сидел с кассетой стереофотографий на коленях. Ткнул пальцем в одну из фотографий*
- Ваша мать?
Настя поставила поднос, наклонилась над плечом Егора, с интересом посмотрела на его сосредоточенное лицо.